Нас встречали! Блин, это же круто! Мужик пришел с войны, а его здесь встречают чуть ли ни с оркестром. Да, был бы оркестр, то играл бы обязательно. Не успел я пристать к берегу, как в воду рванула Севия. Катер, еще по инерции двигающийся, толкнул мою женщину, и она, упав, окунулась в воду. Я резко спрыгнул и ощутил, что водичка никак не может быть пригодной для заплывов. Холодно, ити е мать!

— Ну, что ты, дурочка, делаешь! — сказал я на русском языке, обнимая продрогшую девушку уже на берегу нашей реки.

— Я не понимать, — дрожащими губами отвечала Севия.

Мы стояли обнявшись, согревая друг друга не только теплом своих тел, облаченных в одежды, как из будущего, так и шкур, но и обжигались жаром своих чувств. Мне хотелось защитить это создание, появилось чувство ответственности, как у великого писателя Сент-Экзюпери. Я в ответе за то, что приручил лучшую красотку Бронзового века.

— Ну, все, все, — приговаривал я, не размыкая объятий.

Между тем, воины НАШЕЙ общины уже встречали близких и родных на берегу. Это место еще не стало моим домом, но подобный процесс явно начался.

— Вар, узнай, что случилось за наше отсутствие! — сказал я, все еще согревая Севию.

Не то, чтобы я так сильно волновался. Если бы случилась катастрофа, то не видать бы мне здесь Севии, да и людей, бегущих со всех сторон к берегу. Люди стекались с улыбками, с явными проявлениями радости, бросая свои рабочие места. Нужно будет узнать у Вара чуть побольше о том воине, который остался «на хозяйстве». Люди работали, а, значит, был порядок.

Через полтора часа актив общины сидел за столом на веранде. Случился необычайно сильный ливень, на смену которого пришел гадкий моросящий дождик. Весна выдалась, по ощущениям, более дождливой, между тем, теплой, чем в будущем. Но все говорили, что завтра будет сухо и солнечно. Надеюсь, что так и случится, иначе мы никогда не спалим ляд леса под поле.

— Пропал сын Никары, — говорил Вар. — Вышел в лес за грибами и пропал.

Я не сразу уловил трагизм ситуации, больше меня задели слова про грибы, которые могут быть весной. На ум сразу же пришли сморчки, которые появились в лесу, хотя они и считались лишь условно съедобными. Но грибное наваждение быстро уступило место другому: пропал парень, которого на лето планировали инициировать в воины. Очень перспективный парнишка. Просто так сгинуть в лесу, даже в злом… не верю. Да и лес наш уже не такой и злой. Зверь ушел, точнее, отдал километра два жизненного пространства для безопасного собственного существования. И сейчас случаются случаи, когда звери подходят очень близко к забору селения, но не часто. Парень… из моей общины… при этом лес и река просматриваются и я даже оставил свой бинокль.

— Кто? — спросил я, вставая со стула и опрокидывая табуретку, на которой до того сидел.

Не знаю, откуда и что берется, но вот за этих людей, за мою общину я хочу рвать на куски, уничтожать. Даже, если причиной исчезновения перспективного молодого воина был бы тот самый белый олень с умными глазами… плевать на мистицизм, чхать на экосистему, я лично задушу рогатого.

Эмоции переполняют. И ведь ни грамма спиртного, а так и прут обнаженные, искренние эмоции.

— Кто был «в гнезде»? — слово «гнездо» я произнес на русском, оттого пришлось потратить еще пару минут, чтобы пояснить, что я имел в виду.

А никого не было! Работа кипела, клубнику высадили, прополкой занимались, зайцев и куропаток отловили. Все хорошо, но за окрестностями не следили. Был назначен дежурный, он видел, как пропавший парень уходит в лес, а после «смотрящий» только периодически взбирался на смотровую площадку.

Только на утро следующего дня были отправлены охотники из рода Борна, что оставались в общине и портили тут вдовушек. Никаких следов, что парня задрал зверь, не было. А вот следы, что его тянули, а так же капли крови, нашли.

— Мы должны ударить, — мой рот произносил эти слова в отрыве от работы мозга.

На меня уставились три пары мужских глаз. Был бы здесь Никей, то, наверное, он меня одернул. Это мог бы сделать и Вар. Но, как он станет перечить тому, что человек, перспективный воин, работящий и умный парень попал в сложное положение, а он, Вар, не способствует выяснению причин, почему это вообще произошло.

— Нужно узнать, кто должен был следить за округой! Наказать виновных. Не убивать, но высечь! — продолжал я говорить.

Кто мог украсть одного человека из нашей общины, можно догадаться. Динокл, более всего именно он подходил на роль неугомонного агрессора.

Вчера, на Родовом Совете, решался вопрос о взаимодействии с соседними племенами. Речь зашла именно о племени Огня. Они уже переступили все черты, которые можно было списать по статье «недоразумения». Теперь только война, причем она должна стать экзистенциальной, после которой останется только одно племя. Не отвечать подобным вызовам нельзя.

Проблема была в том, что и отвечать крайне сложно. Племя Рысей перестало быть той силой, с которой можно всех слать нахрен. Суммарно, если судить по численности воинов, превосходство огневиков чуть меньше, чем вдвое.

— Рыбаки. Я хотел бы поговорить об этот роде, что живет рядом с нами на реке Нирее. Они же были не так давно покорены Диноклом? Какие настроения там? Может быть стоит им предложить что-то, из-за чего они будут готовы воевать рядом с нами? Сколько у них может быть воинов? — сыпал я вопросами.

Я уже неоднократно слышал про род, представителей которого и сам видел через бинокль. Ранее с ними у Рысей была почти дружба. Их не покоряли, прежде всего, чтобы напрямую не воевать с огневиками, они же помогали рыбой. Воинов у рода рыбаков было не много, но это не менее четырех десятков! Не много? По мне, очень немало. Род, который мог бы усилить нас и нивелировать пропасть между количеством воинов у противника.

— Подумайте на этим! — сказал я, полностью перехватив права модератора нашего Совета общины. — Вар, найди людей для переговоров с рыбаками! Я дам тебе дары для них, чтобы они увидели металл и разговор вообще состоялся.

Такими методами я разбазарю свое преимущество. Казалось, что предметов из будущего очень много, но на проверку, дать тому, подарить этому, подкупить иного — и ничего уже не осталось. Но я все больше