затаив дыхание. Оратор излагает внятно, всё это много раз уж говорено и не ново. А к чему клонит? Сосед Бродова справа тревожно застучал пальцами по колену, кто-то впереди нервно прокашлялся, как будто собирался высказаться, но передумал. Сзади под басистым весельчаком заскрипел стул. Николай поменял положение, переложил ногу на ногу, и от этого ёрзанья под ним тоже скрипнул хлипкий стул.

— Чего греха таить, — продолжал докладчик, — в новых условиях обострения борьбы не всем борцам с врагами самим хватает умения, выдержки… Дальновидности не всем хватает, политической грамотности… А кому-то — и любви к социалистическому Отечеству! Наркомат внутренних дел под руководством товарища Ежова успешно и активно очищает свои ряды от лентяев, невежд — и от предателей. От вредителей и врагов народа!

К чему он всё-таки клонит? Активнее искать вредителей и врагов народа в рядах Красной армии? Непосредственно в Генштабе? Губы у Николая сами собой растянулись в досадливый оскал.

Этой свистопляски в КА до сего момента почти не было. Выполняли свою военную работу по большей части спокойно, дружно, с любовью к Советской Родине, к вооружённым силам. По крайней мере, в тех подразделениях Штаба РККА — теперь Генштаба, где Бродов хорошо знал обстановку, где довелось послужить, дух товарищества был очень силён. Поддерживали друг друга, выручали, совместно одолевали служебные и бытовые трудности, дружили семьями. То, что сам Николай ни с кем особо коротко не сходился — так это от характера, а обстановка была благоприятная. Главное — вовсю старались, дело своё делали на совесть, не жалея сил.

За десять лет, что Бродов тут служит, один-два урода — шпиона и предателя — нашлись и, вероятно, ещё найдутся. Наивно было бы думать иначе. Но ради их поисков разрушать атмосферу взаимного доверия, армейской сплочённости неразумно и крайне недальновидно. Как люди будут сражаться бок о бок, когда отвыкнут полагаться друг на друга? Как командиру принимать решения, когда любое твоё действие может навлечь подозрения? Пусть-ка ловят шпионов и вредителей те, кому это полагается! На то есть контрразведка, на то — солидная часть могучего аппарата НКВД.

А ведь в последние годы разоблачать шпионов предлагается и домохозяйкам, и пионерам. В кино не знаешь, на что пойти. В каждом втором фильме найдётся место врагу, затесавшемуся в ряды честных советских граждан. А те не проявляют должной бдительности, ведут себя беспечно и безответственно, как малые дети. И наоборот: дети оказываются наблюдательнее, выводят шпионов и диверсантов на чистую воду. И ведь всё верно, не поспоришь! Враги есть; шпионы, контрреволюционеры и троцкисты затаились, но далеко ещё не сдались и ждут реванша. А беда придёт, откуда не ждут.

Беда, если граждане Страны Советов перестанут братски доверять друг другу, перестанут чувствовать себя единой крепкой семьёй, одним великим делом, общими чаяниями спаянной. Ведь только-только сформировалось у людей это хрупкое, нежное, восторженное чувство единения — сродни влюблённости, ещё не переросшей в крепкую любовь, ещё готовой в любой момент упорхнуть, не оставив в душе иного следа, кроме смутного сожаления. Конституция сняла деление на классы. Нет больше эксплуататоров. Нет поражённых в правах. Все в стране равны. Все трудятся.

Беда, что начинают опять шарахаться друг от друга. Шушукаются по углам.

Надо соблюдать режим секретности, где он введён? Надо, до запятой. Не болтать лишнего, не разбрасывать важные документы где попало. Это — продуманные и важные меры. Но подозревать, выслеживать, отлавливать врагов — удел тех, кто выбрал такую службу, кому она по душе — чекистов. Ох как хочется верить, что они проходят строгий отбор! Особенно теперь, когда прокурорский надзор над следствием снят, когда суд предоставлен тройкам…

От неприятных мыслей у Николая тоскливо засосало под ложечкой. Что-то не то творится в стране последние годы. Василий — брат — сказал однажды, ещё в разгар кампании по раскулачиванию: «Правильно начиналось, а теперь, как погляжу, вся эта телега едет куда-то не туда». Лучше не выразишь тревожное ощущение совершающейся ошибки.

Отвлёкся. Оратор сообщил, что Ежов успешно очищает ряды НКВД от вредителей и врагов народа. А ведь начал с комсомола. Это-то к чему?

— Так вот, товарищи. Как говорится, свято место пусто не бывает…

В смысле, что место изгнанных из органов врагов и вредителей займут новые?

— Чекистам понадобилось достойное кадровое пополнение. Первым откликнулся комсомол. Напомню всем. Решением ЦК ВКП(б) была направлена группа руководящих комсомольских работников в распоряжение НКВД СССР для службы в Главном управлении государственной безопасности.

«Напомню»… Хорошо сказано! Никто и не знал. Решение, если и не было секретным, то не афишировалось. И ещё большой вопрос: вполне ли добровольно «откликнулись» комсомольцы, ежели направлены «решением ЦК ВКП(б)».

— Это произошло аж летом прошлого года. Так-то! Но товарищ Ежов затеял сейчас серьёзную чистку своих рядов, настоящую. Кадровый голод при таком раскладе, вы понимаете сами, неизбежен. Требуются кадры, преданные делу Ленина — Сталина, мировой революции, и одновременно — знающие службу, образованные, с широким кругозором. Среди присутствующих здесь таких большинство. Вот и подумайте, товарищи! Партия призывает нас помочь родным чекистам. Коммунисты, вперёд! — закончил докладчик тихо, внятно, с той сдержанной силой в голосе, которая выдаёт глубину чувства или же служит признаком большого актёрского дарования.

— Заманчивое предложение, — раздался сзади всё тот же басок, но теперь более приглушённый. — Слыхал, оклады чекистам сделали — о-го-го! Говорят, ещё добавят.

— Догонят — добавят. А комсомольцев-то прикомандировали ещё при Ягоде. Пришлись ли нынче ко двору?

Не разобрать, были ли обе реплики произнесены с иронией или всерьёз. Бродов на сей раз поморщился: это вам не мужская незатейливая шуточка про вопрос, который стоял, но с течением лет снят с повестки. Тут попахивает то ли недостатком сознательного энтузиазма, то ли злобной критикой в адрес доблестных органов. Николай нарочито передёрнул плечами и повёл головой в сторону, показывая: мужики, вас слышно, посерьёзней!

Председательствующий на собрании уже перешёл к текущим делам, но его плохо слушали, переваривали сказанное докладчиком.

Итак, что в сухом остатке доклада? В результате массовых чисток Наркомат внутренних дел потерял значительную часть личного состава. Зияющие пробелы нужно было восполнить, а то некому ловить и охранять обычных преступников, некому выслеживать шпионов, диверсантов и вредителей, которые в последние годы попёрли в Союз, как рыба на нерест. Это — если верить наблюдениям тех самых сотрудников НКВД, которые и сами большей частью оказались шпионами и вредителями. Как бы то ни было, а резкая нехватка квалифицированных кадров в одном из ключевых ведомств страны представляла реальную угрозу безопасности Советского Союза. Отсюда — экстренный и беспрецедентный призыв к коммунистам,