вместе. Великие перемены свершились в стране, и устав ложи давно пора переменить. Каждый мастер должен стать прорабом. Каждый член ложи, прошедший сквозь бурю революции, испытания лишениями первых смутных лет и красным террором, имеет право называться производителем работ. Пора свершиться тому, что задумано несколько поколений назад: тайные знания должны стать достоянием народа. Постепенно, без объявлений и плакатных лозунгов, нужно передать советским строителям знания и навыки истинных вольных каменщиков. Мы строим и будем строить впредь отнюдь не в интересах мирового масонства, а ради укрепления первого в мире государства трудящихся и ради мировой революции.

План действий уже был разработан орденоносным главой ложи. Но одно обстоятельство отчаянно его беспокоило. Участие иностранцев в советском строительстве.

Иностранные концессии, иностранное оборудование, иностранные инженеры. Они откуда явились? Много немцев. Уже нехорошо, так как Германия раньше или позже придёт в себя после Компьена и Версаля и развяжет реваншистскую войну. А ещё гораздо больше, чем немцев, у нас североамериканцев. У этих — свои интересы в Стране Советов и свои взгляды на мироустройство.

Интервенцию никто у нас не забыл и не собирается забывать. Открытая вражда сменилась торговыми и хозяйственными связями, но не только. Вражда ушла в тень, притаилась, стала действовать исподтишка. Это не паранойя, это суровая реальность, о которой мастеру ложи известно не понаслышке, а по долгу нынешней советской службы. Он как раз и призван вести борьбу с теми иностранцами, которые явились в СССР не с открытым сердцем, а с намерением навредить.

Например, на стройке: неверный расчёт, вредный совет, неприметная порча. Подмешал в советский бетон, предназначенный для фундамента советского завода, какой-нибудь ингредиент, ухудшающий его качество… Таких сложно вычислить, но методы есть. За иностранными специалистами глаз да глаз. Наши учатся, пошагово фиксируют все действия, технологии работы. Мышь не проскочит незамеченной… Впрочем, мышь, пожалуй что, проскочит и утопится сдуру в жидком бетоне…

Однако вот беда. Между искренними сторонниками социализма и активными противниками есть обширная серая зона. Большинство иностранных специалистов приезжает сюда, чтобы подзаработать. Они готовы сделать свою работу в целом честно, однако душой не болеют за дело революции. Потенциально они тоже принадлежат к тем, кто оторвал бы от Советского Союза куски пожирнее, представься возможность. О чём такой специалист думает, стоя над котлованом будущего завода? Какие, пользуясь старинным выражением, мысленные вибрации закладывает в стены и своды нового здания, которое строится под его руководством на советской земле?

Строительство должно быть выполнено с абсолютной добросовестностью. Её легко нарушить: посоветовал в целях экономии времени отказаться от одной лишь операции, заменить дорогой добротный материал дешёвым аналогом, который хуже по качеству… Вроде на пользу делу… Как такое отследить, проверить?.. И ведь нельзя же быть консерваторами, отвергать новое — наоборот, новое приветствуется! К примеру, взять материал камышит — блоки из резаного камыша, залитого бетоном. Существенно удешевляет конструкцию, а при этом очень прочен, стена из него век простоит… Значит, каждый иноземный совет нужно принять критически, обдумать, испытать.

Или ещё сюжет. Является, к примеру, в Москву знаменитый европейский архитектор, который состоит у себя на Западе в Ложе вольных каменщиков. Наносит такой архитектор тайный знак в потайном и ключевом месте постройки. Хоть на стропилах, например. И весь огромный завод, физически работающий для обеспечения нужд Советского Союза, духовную работу будет осуществлять в интересах иноземного братства. А вот совпадают ли интересы иноземного братства и мирового масонства с задачами советского строительства и мировой революции — это бабушка надвое сказала. А если тайный знак изображён не над заводом даже, а над жилым домом, Дворцом культуры? Какое влияние на умы! Как это скажется в отдалённом будущем?

Проезжают мимо нелепые грузовые автомобили-громадины, дребезжат и грохочут. Орёт благим и не очень матом бригадир, чтобы сквозь шумы улицы и стройки докричаться до своих рабочих. Низко звякают тяжёлые цепи подъёмных устройств. Звенят за деревянным забором на улице трамваи, тарахтят моторы, стучат лошадиные копыта. Весело болтают проходящие за забором москвички, мелькают сквозь щели цветастые ситцы да голые икры.

Разглаживается складка нахмуренного лба под фуражкой с красной звездой.

Никак не скажется вмешательство чужих вибраций! Нет ингредиента, нет символа влиятельнее, чем воля самого строителя. Воля строителя наделяет постройку духовной силой и определяет вектор этой силы. А в дальнейшем — воля владельца. То есть советского рабочего класса. Народа…

И всё же неспокойно орденоносному мастеру. Русский народ доверчив. И так ещё наивен, поскольку не вполне ещё просвещён. Просвещением масс советская власть занимается настойчиво, истово, но работы впереди немерено. Простого человека легко увлечь обманчивыми целями. Тогда тайная сила активизируется, и чужое вмешательство даст плоды. Надёжно отвратить беду возможно, только если в зародыше пресечь любое несанкционированное вмешательство.

Снова на лоб под тенью козырька наползает лишняя складка. Тревожно мастеру за судьбу в муках рождающегося, но уже любимого детища — страны справедливости, человечности и счастья, страны трудящихся — строителей и учёных…

Глава 9

Виток спирали

На закрытом партсобрании весной тридцать седьмого докладчик сказал с лукавой ухмылкой:

— Мы, товарищи, в одном важном на данный момент вопросе отстали от комсомольцев, а надо бы быть впереди.

Поскольку интонации докладчика были мирные и дурного не предвещали, по залу пробежал добродушный ропоток: на каком поле будем догонять комсомол? Позади Бродова явственно послышался басистый шёпот:

— В одном важном вопросе нам за комсомольцами не угнаться! Этот вопрос сначала стоит… на повестке… а потом повестка — глядь — переменилась…

— А ты говори за себя, да! Моя повестка без изменений!

Николай усмехнулся. Обоих шутников он знал и с любопытством ждал продолжения весёлого диалога. В мужской среде редко обходится без крепкого словца, без скабрезной шутки. Даже на партсобрании так вот иной раз порхнёт. Это не от легкомысленного отношения к партийным делам. Просто… От переизбытка задора.

— Товарищи! Мешаете! — урезонили балагуров.

— Слушайте: что-то важное!

Докладчик между тем посерьёзнел.

— Не стану ходить вокруг да около. Нашим товарищам, Наркомату внутренних дел, требуется помощь. Все в курсе, что там происходят большие и серьёзные перемены. Борьба с внутренней и внешней контрреволюцией потребовала огромной концентрации усилий. Успехи наши в развитии производства, в укреплении нашей с вами родной Красной армии, улучшение жизни в Советском Союзе по всем направлениям — всё это врагам не даёт покою. Зашевелились пуще прежнего, ещё надеются сломать нас. У Красной армии и НКВД общая задача: давать отпор врагу, где ни встретим. Мы били и будем бить врага явного, а служащие НКВД — врага скрытого.

Теперь уже собрание слушало,