С ним особо не пообщаешься!

* * *

После всех «ритуалов» — положенных при встрече двух старых знакомых, единомышленников и соучастников в каком-нибудь деле, завожу главного «виновника» к себе в кабинет в «Красном трактире» и усадив в кресло напротив себя:

— Ну, давай — рассказывай, как ты «докатился» до такой жизни, товарищ комбриг.

Я уже знал, что наше изделие приняли на вооружение РККА под индексом «47-мм противотанковая пушка „Зверобой“, чертежа ОПТБ-007», но хотелось «подробностей».

По словам Поегли — войсковые, а затем государственные испытания перед принятием на вооружение — наша пушка прошла просто идеально. Хотя бы потому, что сравнивать было не с чем — «конкуренты» на конкурс не явились.

Ибо не было их — конкурентов, то!

— Представляешь? С трёхсот аршин, корпус британского «Рикардо» — через оба борта навылет! А французский «Рено» — вообще разваливается как картонный по заклёпкам…

— Здорово! Сам того не ожидал.

— Твоя заслуга, кстати, Серафим!

Скромность наше, попаданцев — всё:

— А то здесь при чём, Мартын?

— Помнишь, я предлагал остроголовый снаряд, а ты настоял на тупоголовом…?

С придурковатым видом чешу в затылке:

— Сказать по правде — то был галимый стэб… Хахаха!

— Хахаха!

Вообще то, задумка была совсем иная.

Конечно, я не специалист по боеприпасам — но читал где-то, что «тупоголовый» бронебойный снаряд меньше рикошетит от брони под большими углами попадания. Ибо, благодаря форме головной части — он «перенаправляется» после соприкасания и, бьёт в неё — уже под прямым углом.

— Остроголовый снаряд просто бы пробил броню, а этот её — ПРОЛАМЫВАЕТ!!! Заброневое действие такое, что и никакого заряда взрывчатки не надо — никто из экипажа танка не выживет, ничего из механизмов и оборудования не уцелеет. Знаешь, какая это экономия народных средств?

Мысленно прикинув хрен к носу:

— Имею представление.

— Так что и наш бронебойный снаряд приняли на вооружение!

— Извини, поправлю: не «мой» — а «наш»! Нашего «Особое проектно-техническое бюро № 007».

— Ну, да! Так он и называется: «47-мм тупоголовый бронебойный снаряд чертежа ОСТБ-007».

Напомню: по договору, за каждое внедрённое в производство изделие нашего «чертежа» — Ульяновскому ИТЛ «капают» проценты, часть которых идёт в центральный «офис» НКВД РСФСР. На этом и строился весь мой расчёт с этой затеей.

Затем, несколько насторожено спрашиваю:

— А на толщину пробития брони испытывали?

Лёгкая смурная тень, солнечным затмением пробежала по его челу:

— Испытывали…

— Ну и, как?

— По бронепробиваемости, увы — не дотягивает до заявленных сорока миллиметров на пятистах метрах и причём сильно.

Вот же блин, а⁈

Такая же шняга была и с «сорокапяткой» — не пробивала она в 1941-ом лобовую броню новейших немецких танков.

Комбриг, тут же легкомысленно махнув рукой:

— А какая разница? Танков с такой бронёй у империалистов нет. Так государственная комиссия в своём решении и записала.

Я настаиваю:

— Нет, то нет… Не спорю! Но лет через десять могут появиться. И не просто более толстая броня — но и с цементированной поверхностью вместо гомогенной, сиречь — однородной.

Тот, отмахивается:

— Вот когда появятся — тогда и будем думать! Пока же, орудие официально принято на вооружение РККА и, артиллерийскому заводу в Подлипках поручено переделывать морские «Гочкисы» в противотанковые. Установочную партию в тридцать орудий надо сдать уже в конце этого года.

Мартын Антонович явно находился под действием эйфории после своего успеха, повышения по службе и сейчас с ним разговаривать бесполезно. Отложим эту проблему на потом — время у меня ещё есть.

— И это ещё не всё, — он показушно-гордо выпятил грудь, — приказом по Наркомату и ГАУ, я назначен главным конструктором и заведующим производства на этот артиллерийский завод… Это в Подмосковье.

— Я знаю, где это, — и тут интересуюсь, — ну и как обстоят дела на заводе?

Отводит глаза в сторону:

— Завод в подмосковных Подлипках — это и не завод пока… Это хаотичное нагромождение зданий, завалы эвакуированного из Петрограда в 18-ом году оборудования и, дикое скопище эвакуированных вместе с ним питерских пролетариев — его растаскивающих и пропивающих. А так называемый — «красный директор», мать его так, разтак и разъэдак — ни рыба ни мясо и, всячески им потакает!

Бодрится, излишне оптимистично, на мой взгляд:

— Ну, ничего! Я наведу на заводе порядок!

Переспрашиваю задумчиво:

— «Питерские пролетарии», говоришь…?

И, затем ободряюще улыбнувшись:

— … Ну, флаг тебе в руки и барабан на шею, товарищ комбриг! А если будут какие проблемы — знаешь куда и к кому обращаться за помощью.

* * *

[1] Взято из видео «Радио Тарок» — «SOVIET MARCH — Red Alert 3 — RUSSIAN COVER»: https://youtu.be/GKvlt6rpb4Y.

Глава 13

Задание на летние каникулы

Однако, от скучных «заклёпок» вернёмся к нашим… «Литературным талантам»!

Алмаз, лишь тогда становится бриллиантом — когда огранён, соответствующим образом оправлен и вставлен среди подобных себе в диадему на голове какой-нибудь блистательной, желательно — королевской особы.

То же самое и с писателем: его талант лишь тогда заиграет всеми гранями — когда примкнёт к какому-нибудь, желательно — популярному на тот момент литературному течению. Короче, если я хочу стать писателем влияющем на умонастроения в стране — мне самое время определиться с кем я.

Помните, пешковско-горьковское: «С кем вы, мастера культуры?».

Конечно, прежде чем «определиться» — надо проанализировать ситуацию. Инфы в компе на этот счёт не так уж и много, поэтому этой весной по приезду в Москву — пришлось совершить рекогносцировку «на местности», частенько прибегая к помощи не по годам пронырливого Мишки Барона.

* * *

Итак…

На мой непредвзятый взгляд, парадоксы «НЭПа» проявляли себя наиболее ярко в области культуры. Официально власть называла это «культурным строительством», а меж тем — «идущий процесс» более напоминал мне какую-то неуправляемую и непредсказуемую вакханалию в умах и сердцах. Если что-то и «строилось», то — Вавилонская башня посреди Содома и Гоморры.

«Лихие 90-е», да и только!

Невероятное сходство — если не принимать во внимание изменившуюся технику, архитектуру, моду и так далее… Усреднённо же говоря: все подвижки в области культуры в 1920-е годы обусловливались противостоянием «революционаризма» и «традиционализма» — а в скучные подробности вдаваться не будем.