Шрифт:
Закладка:
Пелена перед глазами рассеялась только к рассвету, Сергей пришел в себя, и память не щадя его голову, обрушила на нее все события последних дней. А потом внезапно подкинула милое улыбающееся личико его Машеньки, она смеялась и тянула к нему свои нежные ладошки, и его влекло к ней, сердце защемило, так захотелось притянуть ее к себе и усадить на свои колени почувствовать ее аромат, как раньше.
В этот момент Васильев осознал, что сидит в машине напротив старого, заброшенного дома, где все еще находится его уже бывшая жена.
Его тряхануло так, словно все двести двадцать вольт электрического напряжения прошли сквозь его тело. Маша была права, он любит ее, и любил, только не понимал, пытался найти это чувство с другими женщинами, а оно оказывается, все время было рядом. Представил образ жены, пусть она не первая красавица, но черты лица у нее приятные, и самые родные.
Какой же он придурок, ведь повелся на чары блондинки, оказавшейся обыкновенной шлюхой, искавшей себе богатого покровителя. Сердце забилось в груди, дышать становилось все труднее, нужно поторопиться, освободить свою единственную, самую лучшую женщину на свете. Он будет до конца своих дней валяться в ее ногах, вымаливая прощение. Жизнь преподнесла ему большой урок, больше никогда, Васильев не совершит такой ошибки.
Сергей выскочил из машины и вихрем понесся в дом. Несмотря под ноги запнулся об порог, потом снес в предрассветной мгле стул, стоявший около комнаты, где сейчас должна спать его Машенька.
С разбегу заскочил в комнату и уперся лицом во что-то непонятное, мягкое на ощупь, обтянутое тканью. Ничего не поняв, Сергей нашел выключатель, обернулся к неизвестному предмету, и в эту секунду мир вокруг него рухнул. На одинокой лампочке, свисающей с потолка, висело тело его бывшей жены.
Мария не смогла принять свой новый статус, и свела счеты с жизнью, повешавшись, примотав к проводу, торчавшему из потолка, шнурки от своих ботинок.
С трудом, дрожащими руками, Сергею удалось снять тело, пришлось зубами разгрызать плотные шнурки, обвивающие ее горло, потому, что ничего острого, в этом доме не было. Попытки оживить Марию не увенчались успехом, она была мертва уже несколько часов.
Сколько убитый горем мужчина просидел над бездыханным телом, он и сейчас не мог бы сказать. Держал холодную руку женщины, которую не ценил, принимал как должное, как приложение к компании которой руководил. Понимал, что каждый вдох дается ему все труднее и труднее зная, что его крохи уже не будет рядом никогда.
Из забытья вывел запищавший в тягучей тишине пейджер*, он просмотрел пришедшее сообщение от организатора свадьбы потерявшей невесту.
Точно! Нужно заметать следы, на его руках смерти трех человек, сидя здесь, он теряет время. Перебирая в памяти, где можно найти телефон, он вспомнил, как Николай говорил, что у председателя этого садоводства есть аппарат. Васильеву необходимо связаться с человеком, который может решить его проблемы.
Ему необходимо собраться, успокоиться, у них с Машей есть сын, ради которого он должен продолжать жить.
С тяжелым сердцем Сергей поднялся с колен, аккуратно, будто боясь, что тело жены распадется на маленькие кусочки, подхватил его и уложил на кровать. Прошелся ладонями по холодной, бледной коже лица, и оставил на ее губах прощальный поцелуй.
Пора уходить, развернулся на выход, и уткнулся в стоявший перед ним стол. Мужчину снова пробило разрядом, на нем лежало свидетельство о расторжении брака, которое он пренебрежительно бросил жене, большими буквами на нем выведено:
«Ненавижу, будь ты проклят!» — это были последние пожелания Маши, которые закрались глубоко в сердце, и больно давили на него.
— И все последующие годы, проклятие твоей матери преследовало меня. На могиле любимой, я пообещал духу Марии, что место рядом со мной ни одна женщина не займет, оно будет принадлежать только ей. Заслужил, я это заслужил, я каждый день горю в аду. И мои походы в церковь, не помогут замолить грехи, которые выжирают мою душу, уже столько лет.
— Полегчало? — Голос сына хриплый, дрожащий от злости, заставил Васильева старшего напрячься. Он поднял на парня глаза и застыл, Антон собрался насторожился, словно хищник готовый броситься в атаку. — Я всегда думал, что я зверь, монстр, ублюдок, но ты папочка — при тусклом освещении кривая ухмылка на губах блондина выглядела устрашающей, глаза горели яростью, Антон кипел злостью. Сергей и не рассчитывал, что сын, узнав, как все было на самом деле похлопает отца по плечу и скажет «проехали». Реакция Антона была предсказуема, вот только мужчина забыл, что в его сыне сидит чудовище, которое могло спровоцировать Антона на импульсивные необдуманные поступки. — Ты переплюнул меня, ты настоящий демон! Ты же мог мне, тогдашнему подростку сказать, что мама не бросала меня, придумать, что она умерла от какой — нибудь болезни, показать ее могилу! Нет, ты заставил всех думать, что она была бессердечной тварью, и бросила бедного Васильева с маленьким ребенком. И почему я не знал, что вы в разводе, и что ты собирался жениться во второй раз. Где вся эта информация? — Антон уже не сдерживал себя, эмоции выплескивались наружу, в груди возмущенно колотилось сердце, зверь искал выход, чтобы самолично придушить урода, называющего себя его отцом. — Подчистил? Чтобы выглядеть бедной овечкой в глазах окружающих? — Антона трясло, казалось, что даже стул под ним ходит ходуном. Хотелось орать во всю глотку, чтобы хоть так, утихомирить закрутившийся в нем ураган страстей.
— Я все делал для тебя, чтобы на моего сына не легла тень моих ошибок. — Сергей не мог смотреть на Антона, слишком больно видеть ненависть в глазах единственного родного и любимого человека на земле. Поэтому не готов был к тому, что его схватят за грудки, поднимут со стула и завалят спиной на столешницу.
— Для меня???? — Ревел ему в лицо сын, Антон нависал над мужчиной, — на хрена мне такая забота. — Горячее дыхание обжигало щеку, а взгляд пугал. Васильев старший сейчас четко понимал, что тот, про которого ему ни раз говорил психотерапевт сына, убивает его взглядом. —
