И Αрман, ощущающий ее боль как свою, прижался ко рту девушки поцелуем. Минускул братца Эмери, замечательный минускул. Магическая удавка рассыпалась, иголки и веточки кололись. То есть, они абсолютно точно должны были колоться, Арману некогда было на этом сосредотачиваться, как и на том, что Лузиньяк, кажется, тем временем,исполнял свою часть работы.

– Потерпи, - шептал Αрман, – может быть обморок, они часто происходит от ментальных манипуляций, ему тебя не продавить, не сломать, ты сильная девочка, моя…

Кати не слушала, она с лихорадочным упоением ласкала языком его рот, гладила плечи и спину горячими, это ощущалось даже сквозь ткань камзола и сорочки, ладошками.

Дионис прокричал:

– Γотово! – и сразу же: – Балор-еретик, да как так? Не мешайся, Урсула.

Но у геңеты были другие планы, она грозно рычала:

– Нет, мальчик, я этого тебе не позволю. Прочь, Чума, пока я его держу, это все что я могу для тебя сделать.

«Отпустила, она его отпустила, - подумал Арман, – пожалела своего запредельного приятеля и тоже нарушила закон. Ничего, девочка, это я тебе, разумеется, прощaю. Кто я такой…»

Дальше мысли спутались, потому что их «освободительное» возлежание с Катариной собралось переходить в новую фазу. И, не будь в этой триста раз проклятой камере толпы народу, непременно бы перешло.

Но толпа была и расходиться ңе собиралась, увы.

Шанвер выдохнул, развернулся и спoлз на пол, прислонившись спиной к кровати. Вуаля!

ГЛАВА 23. Экстрактор грез

Друзья, мои драгоценные друзья: Натали, Купидон, близняшки Фабинет, Лузиньяк. Они все участвовали в операции по моему спасению, каждый. Это было так приятно,так трогательно, что, более-менее прийдя в себя, я немедленно разрыдалась:

– Вы такие молодцы, такие… Дайте я вас всех обниму!

Арман cидел на полу, прислонившись спиной к кровати, но помехой изъявлению дружеских чувств служить не мог, первыми ко мне взгромоздились визжащие близняшки, за ними – Эмери, Натали запрыгнула последней. Меня тормошили, целовали в щеки, наперебой рассказывали.

Операцией руководила Бордело, она предупредила Армана, заручилась его и Лузиньяка поддержкой.

– Разумеется, пришлось признаться во всем Купидону, ну и Фабинет. Как нам без них? Я правильно поступила? – спрашивала Натали. – Меня покарают за нарушение клятвы?

– Нет, дорогая, ты поступила абсолютно правильно.

– Жоржетт я решила не привлекать, она болтушка…

– И это правильно.

– Гаррель, ты всамделишный сорбир! – ахала Марит.

Маргот тоже ахала:

– У тебя есть всамделишный фамильяр.

Мне стало грустно,и я покачала головой:

– Теперь нет. Он совершил ужасное преступление, и теперь нас с ним разделит печать отвержения.

Дионис с Урсулой стояли у противоположной стены, кажется, скандалили, Шанвер поднялся, чтоб к ним подойти, но удивленно повернул голову, рассматривая свою спину. Белоснежный камзол сорбира пониже спины был в коричневых, липких на вид, пятнах. Эмери фыркнул:

– Смола, святые покровители, маркиз Делькамбр сел в смолу!

Я вспомнила чавкающие звуки шагов, то, как потеряла туфлю, посмотрела на пол. Купидон улыбался:

– Дионис попросил придумать что-нибудь, что помешает тебе стучать каблуками.

«Предусмотрительно, – подумала я, - о моем фаблере не знает в Заотаре только ленивый».

– Это Урсула, - оправдывался Лузиньяк перед Арманом, – она зачем-то придумала… Да повернись, я тебя почищу.

Хозяйственной оватской магией Дионис владел, пожалуй, лучше, чем я. Натали, кажется, подумала то же о себе, она несколько ревниво наблюдала, как Лузиньяк приводит друга в порядок,и соскочила с кровати, чтоб отыскать на полу мои туфельки.

– Да чего вы разлеглись? - бросила она нам. - Марит, Маргот, вы не видите, что Гаррель выглядит как чучело?

Я села, потрогала голову. Какой кошмар! Прическа рассыпалась, волосы торчали в разные стороны. Хорошо, что в каморке не было зеркала, иначе, клянусь, при виде себя, я лишилась бы чувств. А чулки? А виднеющиеся из прорех пальцы ног? Не удивительно, что Шанвер не ответил на мою страсть должным образом. Не удивительно… Мне немедленно нужен душ. Или даже лучше будет просто умереть и не думать о своем позоре.

– Спокойствие, - Купидончик переместился мне за спину, придержал за плечи, затылок щекотало от магических вибраций, - сейчас мы все поправим. Фабинет, снимите с нее чулки. Да, просто снимите и наденьте обратно. Бордело, иди к нам, здесь достаточно света, чтоб любоваться на туфли Гаррель. Прекрати наконец подслушивать, дела белого корпуса нас не касаются.

Натали со вздохом подчинилась.

– Все, красотка, – сообщил Эмери через некоторое время, - даже при королевском дворе, вздумай мадемуазель Кати немедленно к нему отправиться, не нашли бы в ее внешности ни единого изъяна.

Сорбиры закончили беседу, судя по всему – миром, потому что генета никуда не исчезла, а Лузиньяк перестал бросать на нее злобные взгляды. Шанвер обернулся к нам:

– Королевскую аудиенцию пока отложим, мадемуазель Кати немедленно отправится со мной… – На мгновение мне показалось, что меня приглашают на свидание, но Арман закончил: – В госпиталь, ее необходимо показать лекарям.

Я ощутила укол разочарования, понятный только женской душе, близняшки обняли меня за плечи, а Натали утешительно прошептала:

– И там ты будешь самой красивой.

Так себе утешение, но я в ответ улыбнулась:

– Вы, мои дорогие, самые лучшие друзья из всех возможных.

Марит хихикнула, сестренка ее тоже рассмеялась, Натали покачала головой:

– Бодрящее зелье «ха-ха»? Ну разумеется. И как вы, мадемуазели,теперь собираетесь спать?

Близняшки переглянулись:

– Α разве мы не будем праздновать чудеснoе спасение Гаррель?

Им ответил Шанвер:

– Обещаю, дорогие дамы