– Там, наверху, смутно было, мы не стали вмешиваться. Князь приказал затаиться, посмотреть, кто победит, с тем потом и договариваться. Да только с нами никто говорить не собирался. Начали строить ветки с поездами, не простые, заколдованные, чтобы портал на поверхность запечатать. Сами бы они такую магию не сдюжили, Князь начал перебежчиков искать. Кого-то нашёл, кто-то ускользнул. Потом уже, в 50-х, соединили все ветки кольцом и запечатали выход навсегда. Даже у Князя сил не хватило печать снять. Пока не хватило, – улыбнулась Ведьма.

Много лет сидели жители Подмосковии под землёй, новое поколение другой жизни не знает. Но не Князь. Он затаил обиду и хочет вернуть то, что его.

– Память у людей поверхности короткая, они думают, что так всегда было. Это нам на руку. Раньше они помнили, в чём сила кольца, что оно закрывает портал. А потом забыли и начали строить ещё кольца, больше, шире. И не просекли, что новые кольца ослабляют главное, старое. И теперь Князю с помощью избранного должно хватить сил прорваться через портал и выпустить Подмосковию. Тогда-то мы и повеселимся.

– Это что ж, вы, ребята, Москву захватить хотите? – Тимоха почувствовал, как у него нагреваются уши.

– Почему же сразу захватить? Просто свободы хотим. Может, нам и не понравится там, на поверхности. Посмотрит Князь, плюнет и решит, что тут лучше.

– Но вряд ли, – хором сказали Сморчки.

Тимоха погрузился в мысли так глубоко, что непроизвольно сжал челюсть. От этого и с непривычки думать долго о сложном у него застучало в левом виске. Ведьма заметила, что новый избранный погрустнел, и насторожилась.

– А тому, кто поможет Князю, полагается самая щедрая из всех наград, – она встала и положила тонкую белую руку Тимохе на плечо. – Может, Князь первым помощником сделает. Неплохо было бы взирать на Красную площадь с высоты Кремля, а?

– Да уж, – он не смог сдержать восторженного вздоха. – Тогда и посмотрим, мама, кто неудачник и кому ничего в жизни не светит.

У Ведьмы запрыгали хитринки в глазах, она подмигнула Сморчкам. По её ухмылке они поняли, что она нащупала рычаг для манипуляции и сейчас бедные Тимохины уши будут обвешаны отборной лапшой о власти и могуществе. С предыдущим избранным было так же. Стоило ей заикнуться о том, что женщины любят победителей, как дурачок забросил надежду отучиться на физика и осваивать космос. Он был готов открывать любые порталы, лишь бы поцеловаться с девушкой. У Тимохи хоть цель была солидней – власть и богатства.

– А чо было в той бадяге, которую я выпил? – спросил Тимоха.

– Что внутри – неважно, – ответила Ведьма. – Главное – как действует эликсир. Он пробуждает силу, приумножает навыки и умения избранного. Ты, например, когда мы тебя нашли, был невидимым.

– Но вы же меня видели.

– Невидимым для людей, – пояснила Ведьма. – Никто из людей, значит, не сможет тебя увидеть. Это, думаю, очень кстати.

– И правда, мне всегда удавалось скрыться в толпе. Вот и ваш избранный не смог меня прижучить. Может, и с порталом выйдет.

Ведьма начала сытым голубем курлыкать о его великом будущем, когда серое пламя в камине вспыхнуло оранжевым, а потом сменилось на холодно-голубое. Из пляшущих язычков выглянуло недовольное усатое лицо, бликующее в неровных тканях огня.

– Ведьма, самозванец тебя дери, я три шкуры с тебя спущу! – зарычал голос из камина.

– Ваше Претемнейшество, – Ведьма чуть не задохнулась от трепета.

– Какая гнида разболтала на весь Золотой базар, что среди нас ходит избранный?

– Никак не могу знать, Ваше Претемнейшество! – Ведьма погрозила кулаком Сморчкам.

– По улицам уже ходят слухи, что мы что-то затеяли.

– Народ знает? – с ужасом спросила Ведьма.

– Ничего они не знают, – рявкнул голос. – Но волнуются. Пора начинать, пока ты окончательно всё не испортила. Избранный готов?

– Готов, Князь, и полон сил! Даже эликсир уже в нём.

Ведьма всё ещё смотрела на Сморчков, требуя объяснения. Сморчок Номер Два еле слышно прошептал: «Тени».

– Это хорошо, – Князь перешёл с рыка на обычный голос. – Тогда веди его ко мне. Пурпурная луна никого не ждёт.

– Она же через три дня, – растерялась Ведьма.

– А портал открывается на двадцать седьмой день, – с ухмылкой ответил Князь. – Не у одной тебя есть секреты. Точную дату я держал при себе, так и знал, что ты всем всё разболтаешь. Десять минут. Опоздаешь – пеняй на себя. Избранному я ничего не сделаю, пока он мне нужен, а вот ты…

– Десять минут, Князь, – перебила его Ведьма, не желая слушать до конца.

Огонь в камине снова стал спокойно-серым, зато лицо Ведьмы приняло тревожный зелёный оттенок. Сморчки, казалось, сморщились. Даже Тимоха сник.

– Чего теперь? – спросил он.

Ведьма кинулась в комнату, завешанную шторой, там что-то звякнуло, словно разбилось, с высоты повалились тяжести, то ли книги, то ли кирпичи. Она ругалась в голос, а затем выскочила из-за шторы с победоносным кличем и зажатой в руке бумажкой.

– Так, это заклинание, прочитай по дороге, чтобы не сбиться, когда будешь портал открывать.

– Но я же не знаю, как его открывать, – запаниковал Тимоха.

– Никто не знает! – закричала Ведьма. – Ты же слышал, он всё держит в секрете.

– Но того же вы готовили, – он прикрикнул на неё в ответ. – Чему-то обучали.

– Всякому разному, не знали, что именно пригодится.

Ведьма носилась по комнате и скидывала в огромную холщовую сумку банки, обрывки бумажек и амулеты.

– Князь скрывал, боялся предательства, а избранного сюда забрал заранее, чтобы следить, как бы с ним чего не случилось до открытия портала. Меня он назначил ответственной за его сохранность, и вот, – она развела руками. – А одиннадцать лет я не столько его готовила, сколько эликсир. Это главное, и он в тебе. Банка хранилась в секретном месте, и только человек с поверхности мог её достать. Он и достал. А кто уж там выпил, – она осмотрела Тимоху. – Ладно, чо уж там. Будем надеяться на лучшее и молиться всему, во что верим.

Тимоха не верил ни во что, кроме одного: важно оказаться в нужном месте в нужное время. Раньше ему это удавалось, но, кажется, произошёл сбой. Он развернул бумажку, которую ему всучила Ведьма, и прочитал текст, записанный столбиком:

Я вас узнал, о мой оракул,

Не по узорной пестроте

Сих неподписанных каракул,

Но по весёлой остроте,

Но по приветствиям лукавым,

Но по насмешливости злой

И по упрёкам… столь неправым,

И этой прелести живой.

С тоской невольной, с