Давая показания в ЧСК, Воскобойникова рассказывала: «Точные мои наблюдения не оставили во мне никакого сомнения в том, что слухи совершенно не соответствуют действительности и что Государыня не допускает ничего, что могло бы дать основание для этих слухов… Хотя при встречах Государыни и Распутина посторонних не было, тем не менее Прислуживающий лакей Берчин (обычно Распутин приглашался к чаю, завтраку, обеду) беспрепятственно, а не по вызову входил в комнату, где находился Распутин и Государыня».

В начале января 1916 года Александра Федоровна писала мужу в Могилев: «Мне бы хотелось повидаться с нашим Другом, но я никогда не приглашаю Его к нам в твое отсутствие, так как люди очень злоязнены. Теперь уверяют, что Он получил назначение в Федоровский Собор, что связано с обязанностью зажигать все лампады во всех комнатах дворца! Понятно, что это значит, но это так идиотски глупо, что разумный человек может лишь расхохотаться. Так отношусь к этой сплетне и я».

Александра Федоровна никогда не предавала своих друзей, а уж тем более Распутина, отношения с которым не собиралась рвать из-за того, чтобы угодить светским кумушкам.

В конце 1915 года произошло событие, абсолютно убедившее и Николая II в том, что Распутин предназначен им судьбой. И снова это было связано с Алексеем.

Цесаревич упросил родителей разрешить ему сопровождать отца, который собирался совершить большую инспекционную поездку по прифронтовой полосе и некоторым другим районам. Царь был этому очень рад, а императрица с большой неохотой согласилась отпустить Алексея, у которого уже несколько недель болела после ушиба рука и он ее не мог согнуть. Не советовал брать с собой Алексея и Распутин, но Николай II настоял на своем.

Двадцать четвертого ноября они отбыли в Могилев. Через неделю император с наследником выехали из Ставки на юг, в Галицию. Вечером 3 декабря 1915 года царь записал в дневнике: «У Алексея простуда началась вчера, а сегодня утром после нескольких чиханий пошла понемногу кровь носом. Пошел в 10 час. к докладу. В 12 7 г мы покинули Могилев, чтобы посетить гвардию. Но так как кровь, хотя и с перерывами, не унималась, по совету С. П. Федорова (лейб-хирург, с осени 1915 года состоял при Ставке. — А. Б.), решил со станции Бахмач повернуть обратно в Ставку».

Однако и по возвращении положение не улучшилось. У наследника стала подниматься температура и начались сильные головные боли. Император решил переехать в Царское Село, куда и прибыл с сыном вечером 5 декабря. Положение наследника было тяжелым. Кровотечение не прекращалось, температура оставалась высокой, и Алексей часто терял сознание. На следующий день был вызван Распутин, который приехал, дал Алексею яблоко, погладил его по голове, прочел молитвы, и состояние мальчика сразу же стало улучшаться…

В обществе же ангел-хранитель царской семьи, повторяем, не вызывал никаких иных чувств, кроме зависти, ненависти и отвращения. В самой тиражной газете «Русское слово», например, можно было прочитать следующее: «Самая малейшая его просьба удовлетворялась. Если происходила почему-либо задержка, то Распутин по телефону, не стесняясь присутствием посторонних лиц, в резкой форме требовал от председателя Совета министров исполнение его просьбы». В очередной раз отметим, что подобные картины — плод воспаленного воображения. Но так как приступами «буйства фантазии» в тот период страдали не только сочинители газетных репортажей и аналитических статей, но и потребители, то сомнения в истинности описанного у многих не возникало. Стали без обиняков утверждать, что «центр империи теперь на Гороховой».

Слухи множились просто в геометрической прогрессии, и некоторые стали уверенно говорить, что «этот мужик всем министрам отдает приказы». Сочиненный фильм ужасов затуманивал сознание. Это наглядно проявилось в случае с А. Д. Протопоповым, которого чуть ли не все поголовно представители «общественности» уверенно называли «ставленником Распутина».

Родился Александр Дмитриевич в 1866 году в семье состоятельного дворянина, воспитывался в кадетском корпусе, а затем в Николаевском кавалерийском училище и после его окончания в 1885 году был определен кирасиром в лейб-гвардии Конно-гвардейский полк. Через несколько лет поступил в Академию Генерального штаба, где проучился только один год и по состоянию здоровья вышел в 1890 году в отставку в чине штабс-ротмистра.

В конце 90-х годов XIX века Протопопов получил по завещанию своего дяди огромное состояние, включавшее почти семь тысяч десятин земли и суконную фабрику в Корсунском уезде Симбирской губернии. С тех пор Протопопов вел жизнь богатого, по-европейски образованного человека. Он в совершенстве знал несколько языков, был великолепным пианистом, учился у французского композитора Ж. Массне.

В 1907 году на выборах в III Думу ему удалось добиться успеха и удостоиться звания депутата, которое сохранил ив 1912 году на выборах в IV Думу. Здесь он занял место на левом фланге октябристов и в 1915 году стал товарищем председателя парламента. В начале 1916 года его избирают симбирским губернским предводителем дворянства. Таков краткий послужной список того, кто сделался мишенью многочисленных нападок и разнузданной клеветы в последние месяцы монархии.

До осени 1916 года имя Протопопова пользовалось не только известностью, но и уважением в думских и околодумских кругах. Весной он возглавил представительную парламентскую делегацию, которая посетила Англию, Францию, Италию. В европейских столицах светские манеры и широкий кругозор руководителя русских парламентариев произвели хорошее впечатление, о чем царю докладывали по дипломатическим каналам, а английский король Георг в письме своему кузену — императору Николаю II выразил радость, что «в России есть такие выдающиеся люди». Еще раньше председатель Думы М. В. Родзянко рекомендовал самодержцу назначить Протопопова министром торговли и промышленности.

Царь не питал симпатий к думским политикам. Он считал, что большинство из них — несерьезные и безответственные люди, мало разбирающиеся в истинных проблемах и нуждах страны. Однако отзывы о Протопопове со всех сторон были неплохие, и Николай II решил с ним познакомиться. Встреча состоялась в Ставке 19 июля, а на следующий день царь писал супруге: «Вчера я видел человека, который мне очень понравился, — Протопопова, товарища председателя Гос. Думы. Он ездил за границу с другими членами Думы и рассказывал мне много интересного. Он бывший офицер Конно-Гвардейского полка, и Максимович (Константин Клавдиевич, генерал от кавалерии. — А. Б.) его знает». Заканчивая аудиенцию, монарх сказал своему собеседнику: «Мы еще с вами поговорим не раз».

В итоге 16 сентября 1916 года император поручил Протопопову руководство самым влиятельным министерством — внутренних дел. Никакого касательства к этому Распутин не имел.

Это назначение стало для самого Александра Дмитриевича неожиданным. Он мечтал об административной карьере, много размышлял о необходимости проведения различных мероприятий по упорядочиванию государственного устройства, о чем постоянно рассказывал. Его обуревали прекраснодушные планы, но Протопопов не имел ни