— Примерно в то же время при дворе появилась престранная троица — дородный мужчина, женщина и хмурый юнец — которые очень жаждали аудиенции с Илиаем. Когда он наконец их принял, они сообщили, что владеют гримуаром, в котором написано настоящее имя Всеотца. Мало того — на пожелтевших выцветших страницах есть информация о ритуале, который позволит связаться с Ним. Не знаю, в курсе ли вы, но только зная истинное имя сущности с Той Стороны можно попробовать призвать ее в наш мир. Сначала Илиай, конечно же, поднял своих новых знакомых на смех. Если кто вдруг и знал имя Создателя, то было это еще задолго до зарождения империи и сведения те со временем стали достоянием истории. Однако потом что-то в словах незнакомцев заставило императору довериться им. К сожалению…

Ксин умолк. Птаха же спросила:

— И что-то пошло не так?

— Что-то? Все, — горько усмехнулся Ксин. — Я пытался уговорить Илиая одуматься и позабыть о его затее — но он и слышать ничего не хотел. В конце концов, поняв, что мне не переубедить императора, я решил помочь ему провести ритуал, понадеясь, что в случае чего смогу исправить ситуацию. О, как же я ошибался. Нас было восемь — семь месс-шрау, могущественнейших чародеев всего континента, и император. Вот только это нам не помогло.

— И кого же вы призвали? — поинтересовалась Птаха.

— Вы когда-нибудь слышал о Древних? — спросил в ответ Ксин и, когда она мотнула головой, пояснил: — Боги, которые старее, чем мир. Они появились задолго до появления всего сущего из варева первородного хаоса и, возможно, когда-то обладали разумом — но сотни тысяч лет жизни, пускай даже и на Той Стороне, в конечном итоге свели их с ума. Когда-то давно Древние ушли в глубокий сон — вряд ли подобные создания хотя бы в теории могут умереть — и взывая, как мы тогда думали, к Всеотцу, мы на деле обратились к одному из Древних и нарушили его покой.

— Так Катаклизм устроил Древний? — пробормотала Птаха.

— Именно, — кивнул Ксин. — Притом что самое интересное — Древний очнулся буквально на пару мгновений, всего лишь дотронувшись сознанием до нашего плана и явившись перед нами в своем ужасающем обличии. А уж если бы он проснулся… Боюсь, мы бы сейчас с вами не разговаривали. Как бы то ни было, того хватило, чтобы полотно нашей реальности треснуло по швам. При виде Древнего прочие месс-шрау вместе с императором погибли на месте, ну а я… Я попытался обуять страшную силу и каким-то чудом умудрился захватить щепотку Его могущества. Не скажу, что это прошло для меня бесследно, но в результате силы мои выросли тысячекратно, что позволило мне, скажем, получить власть над теми созданиями, в которых превратились жители Исслейма.

— А Хворь — тот проклятый синий туман — тоже твоих рук дело? — протянула Птаха.

— Не совсем, — поморщился Ксин. — Туман образовался в результате разлома, когда чистая энергия с Той Стороны проникла в наш мир. Со временем я научился контролировать морок и сдерживать его распространение — или же наоборот — но не более. Признаться, туман до сих пор остается для меня одной из самых главных загадок. Я подозреваю, что в нем наш мир соприкасается с Той Стороной наименее близко, что и вызывает у живых существ довольно любопытные реакции.

— А откуда здесь появился мальчишка? — спросила Птаха. — И почему ты называешь его богом?

— Потому что скоро это станет правдой, — пожал плечами Ксин. — Я долго размышлял о случившемся — благо что времени у меня стало в избытке — и кое-что понял. Наш разум — что бурдюк, который с годами наполняется знаниями. Мы не были готовы к столкновению с Древним — и поэтому сознание прочих месс-шрау и несчастного Илиая лопнули, не выдержав подобной мощи. Мне банально повезло выжить, пускай и заплатив огромную цену — наверное, из-за того, что я превосходил могуществом всех своих почивших соратников. Однако что если я возьму талантливого ребенка и с детства будут готовить его к обретению невероятной силы? Например, обучать его магии и внушать, что он — сам демиург.

— Погоди, — Птаха застыла на месте как вкопанная, — ты же не хочешь сказать, что собираешься…

— Призвать Древнего? — усмехнулся Ксин. — Все так.

— Но ведь в прошлый раз это закончилось настоящей катастрофой!

— И что? — фыркнул Ксин. — Во-первых, тогда мы не были готовы к тому, что произойдет. Во-вторых — даже если Древний вновь проделает дыру во ткани мироздания, терять мне уже нечего. Мой народ почти полностью уничтожен, все, кого я знал и любил растворились в Той Стороне. Так чем я рискую? Жалким подобием жизни, которое я влачу с того злополучного дня? Если же мне повезет, я смогу наделить Изау столь невероятной силой, что он без труда исправит все мои ошибки. Если же я ошибся… Что ж. Риск того стоит.

Птаха молчала, пытаясь переваривать услышанное. Что ж, одно она поняла точно. Ксин — самый настоящий выживший из ума психопат, которого необходимо остановить любой ценой. Птаха нихера не смыслила в тонких материях, богах и ритуалах, но одно она знала точно — второй Катаклизм уничтожит весь мир.

А значит — пострадает Эмили.

А значит — Птаха вскроет глотку любому богу или жрецу, который попытается навредить ее дочери.

— Похоже, мой план не слишком пришелся вам по вкусу, — произнес Ксин.

— Куда ты меня ведешь? — вместо ответа сказала Птаха.

— Уже привел. Вы же хотели узнать, почему я бестелесен, словно тень?

Полная дурных предчувствий, Птаха толкнула тяжелые двери и вошла в огромный зал, освещаемый множеством светильников, висевших над потолком. Поначалу Птаха подумала, что пред ней находится какая-то бесформенная груда плоти. Приглядевшись, она не поверила своим глазам. За свою жизнь Птаха успела навидаться много всякой невероятной херни — особенно в последнее время — но такой невероятной херни она не могла представить себе при всем желании.

Глава 29

Пред Птахой возвышалось создание, которое она с трудом могла бы представить в самых страшных кошмарах. Настоящая гора плоти, занимающая почти половину залы. Бесформенное тело чудища, покоящееся прямо на полу, бледное, рыхлое, покрывали наросты и язвы. Тут и там без всякого порядка мелькали ярко-желтые глаза — от сравнительно небольших, размером едва ли превышающих кулак ребенка, до невероятно крупных, напоминающих колесо от телеги — с вертикальными зрачками что непрестанно оглядывали все вокруг. Также