замечает В. Скаличка, типология начинается с классификации: языки как единицы распределяются на несколько групп, так называемых типов. Конкретные языки затем включаются в определенный тип… Недостатком этого принципа является то, что он не предоставлял более конкретных сведений об отдельных языках, а кроме того неясным оставалось и само количество языковых типов. В. Гумбольдт говорил о трех (о типе флективном, агглютинирующем, изолирующем). Штейнталь, Мистели и Финк – о восьми (подчиняющем, инкорпорирующем, включающем, изолирующем корни, изолирующем основы, флектирующем корни, флектирующем основы, флектирующем группы).

Э. Леви добавил к этим восьми типам еще девятый, флективно-изолирующий.

Существует также классификация на языки синтетические и языки аналитические.

Затем появляется так называемая характерологическая концепция. При таком понимании авторы стремятся сконцентрировать свое внимание на отдельном языке, выделить характерные особенности конкретного языка в сравнении с другими, выявить своеобразие изучаемого языка.

Затем появились работы, группирующие отдельные явления языка по отдельным признакам, например классификация языков в зависимости от количества гласных и согласных или от их качества, развитость склонения или спряжения. Существуют подходы, где преобладает количественный момент, появляется так называемая типология меры. Обоснованием классификации у Сепира служит именно этот принцип. Самым важным критерием для него является степень синтеза, т.е. соединение элементов в слова, а с другой стороны – техника этого синтеза, т.е. тесное или свободное соединение элементов в слова. Наконец, последняя концепция в типологии рассматривает язык как целое, в котором отдельные черты взаимозависимы[428].

Особо следует остановиться на так называемой структурной типологии. Пытаясь определить задачи структурной типологии, Б.А. Успенский отмечает следующее:

«…Одна из основных задач типологии – выявление универсальных (действительных для любого языка) соотношений и черт, или языковых универсалий»[429].

Иначе говоря, выяснение изоморфных явлений, общих всем языкам, а также выявление изоморфизма и алломорфизма разных языков (см. там же, с. 17).

Касаясь самих методов типологического исследования, Б.А. Успенский отмечает, что структурная типология исходит из системного сравнения (см. с. 36). Для систематизации признаков при типологическом сравнении целесообразно разграничивать уровни языка (см. с. 40). Типологическое исследование может характеризовать непосредственно языки (например, сравнивать системы разных языков на некотором уровне) или же ограничиться характеристикой какого-то отдельного явления в разных языках (т.е. ограничиться сравнением некоторой заранее определенной подсистемы языка) (см. с. 45).

Изучение черт и соотношений, одинаковых для всех языков, обычно связывают с построением универсальной системы, которая должна служить для описания всех языков вместе и каждого в отдельности. Эту систему называют универсальной грамматикой, языком-эталоном, метаязыком, общей теорией языка и т.д.[430]. Особое внимание обращается при этом на создание языка-эталона или метаязыка. Б.А. Успенский отмечает, что

«типологические методы на современном этапе весьма страдают от некоординированности исследований, от отсутствия связующей идеи или общей направленности описания типологического инвентаря. Отсюда – несоответствие в терминологии, в принципах описания различных явлений или уровней. Необходим конкретный критерий оценки…»[431].

Если имеется язык-эталон и известны правила перехода (соответствия) от него к характеризуемым языкам, то мы можем однозначно и последовательно описывать и характеризовать языки через данный язык-эталон. Этот язык-эталон определенным образом упорядочивается. Создается определенная система терминов и допущений, служебных элементов и операционных единиц.

В специальной лингвистической литературе идея создания языка-эталона подвергалась критике. H.Н. Коротков считает, что

«данная методика зиждится на ошибочном предположении, что мерки, выработанные на языках флективных, имеют всеобщую значимость и применимы ко всем языкам»[432].

«Последовательно системный подход к языку, таким образом, во-первых, исключает механическое перенесение критериев и мерок с языка одной типологии на язык другой типологии и, во-вторых, требует полного учета объемного, неодномерного характера языка, учета закономерностей как парадигматики языка, его системы, так и синтагматики»[433].

Много критических замечаний, касающихся сущности метаязыка и структурной типологии, высказал А.Ф. Лосев. Характеризуя работы Б.А. Успенского, А.Ф. Лосев замечает:

«Методологически структурная типология сводится здесь к априорно-логической комбинаторике исходных элементов. Комбинаторика в соединении с априоризмом, какие бы оговорки здесь ни делать, заранее обрекает себя на абстрактную метафизику категории»[434].

«Статистика совершенно лишена возможности обнаружить для нас тот момент, когда сумма признаков является типом»[435].

«Возникает вопрос: какой же может быть окончательно и точно установленный метаязык, если лингвисты могут фиксировать самое большее только сумму признаков языка. Очевидно, строгое требование метаязыка противоречит относительным и неустойчивым суммам признаков»[436].

Проблема универсалий

Современный период развития мирового языкознания характеризуется повышенным интересом к проблеме универсалий. Толкование универсалий, однако, имеет двойственный характер. Прежде всего в понятия универсалий включаются так называемые абсолютные универсалии типа: «Во всех языках есть гласные и согласные», «Каждый человеческий язык имеет имена собственные», «Любой язык имеет дейктические элементы» и т.д. Вместе с тем наблюдается стремление подвести под понятие универсалий и такие явления, которые фактически не обладают признаком всеобщей, абсолютной распространенности. По мнению авторов «Меморандума о языковых универсалиях»,

«представляется важным включить в понятие универсалий такие общие законы и тенденции, которые осуществляются с высокой степенью вероятности для разных языков или одного языка в процессе его существования во времени»[437].

Эти так называемые диахронические универсалии имеют вероятностный характер. Такой же вероятностный характер имеют и некоторые структурные корреляции, например:

«С вероятностью большей, чем случайная, можно ожидать, что в языках с доминирующим VSO прилагательное стоит после существительного»[438].

Учитывая все это, Б.А. Успенский дает следующее определение понятия «универсалии»:

«Под языковыми универсалиями принято понимать закономерности, общие для всех языков или для их абсолютного большинства»[439].

Нетрудно заметить, что это определение содержит определенное противоречие, поскольку оно распространяется на явления универсальные и неуниверсальные. Здесь смешиваются два разных типа явлений, объединяемых под одним термином «универсалии».

Руководствуясь общим критерием универсальной распространенности явления, некоторые лингвисты универсалиями считают такие общие признаки языка, как категории предложения и члена предложения, те или иные определенные способы связи слов в предложении (либо согласование, примыкание и т.д.)[440]. К универсалиям примыкают семантические в своей основе «понятийные категории», причем «к самостоятельным категориям этого плана» оказываются отнесены «категория деятеля (агенса), воздействия (фактитивность), объекта воздействия и орудийности, категория объекта владения, …категория перемещения в пространстве… Кроме семантических категорий среди универсальных категорий выделяются „еще содержательные категории“, обусловленные внутренними закономерностями выражения внеязыкового содержания в формах языка. К таким категориям относятся, например, категория субстанции, местоименности, подлежащего и прямого объекта и др.»[441]. По мнению А.В. Бондарко,

«в семантическом содержании вида и