Она прошептала заученную до автоматизма фразу, которую положено говорить при аресте:

— Я ловец Ник Доу… Мой номер — двадцать два-тринадцать-двадцать два… Позвоните в Школу ловцов… Паритас… Сорок первый округ…

— Щаз! Ага, можно подумать, у нас в бюджете есть деньги на интер-связь!

Сине-красный цвет разрывал темноту ночи, вызывая вспышки боли за глазами. По шее текло что-то теплое. Лин будет недоволен — он же просил без больницы. Впрочем, о тюрьме он ни слова ни говорил… Ноги были как ватные и пытались подогнуться.

Она сглотнула вязкую слюну — помощь можно найти и ближе…

— Я консультант Седьмого… Штурмового… Отряда…

Страж рыкнул ей в лицо:

— Ври да не завирайся!

Её мутило. В глазах двоилось — после Тамиора она плохо переносила удары по голове. Постарался, гад.

— Я арестовала похитителя ре… — Язык замер, прищелкнутый зубами — страж весьма неаккуратно тряхнул Ник.

— Все знают — зачем ловцам дети!

Её затащили в машину стражей. На заднее сиденье, даже заботливо прислонили к плечу того мужика в темном пальто.

— Я ловец…

Похититель, уже пришедший в себя, больно ударил её в бок, откидывая на дверцу. Ник была ему даже благодарна — у самой не хватило бы сил, а сидеть всю дорогу, привалившись к этой мрази — увольте!

Девочка ехала на переднем сиденье, на руках одного из стражей, того, рыжего. Кажется, о правилах перевозки детей они тут не слышали. Или думали, что оборотни — и так выкарабкаются. Да, Ник не повезло — стражи тоже были оборотни, как и девочка.

Стекло окна, к которому Ник прислонилась, приятно холодило голову. Тошнота то поднималась на резких поворотах, то унималась, затаиваясь где-то в животе. В голове было мутно, Ник не понимала, когда видит явь, а когда болтается на сиденье без сознания.

— Я, правда, работаю… С Седьмым штурмовым… Из Либорайо… — слова застревали в горле, говорить было крайне трудно. Свитер пропитался чем-то мокрым вплоть до лопаток.

— Слушай, молчи, а? Ты ловец — этим все сказано. — Страж с переднего сиденья, державший на руках девочку, даже обернулся к Ник. Она не удержалась, даже зная, что напрашивается на неприятности:

— Кто… Погиб… От ловца?

Страж поджал губы, но все же процедил:

— Брат.

— В солнечный цикл… — Ник прикрыла глаза — кажется, ночь у неё ожидается веселой. Не попасть бы потом в больницу — Лин же просил… Или об этом она уже думала?

— В он самый. — Страж снова сел прямо, что-то шепча девочке про правила самообороны и что она поступила правильно. Теперь эту мразь засудят и посадят в тюрьму. Власть ловцов закончилась.

— А у меня вся семья… полегла под вашей бомбардировкой… — все же сказала Ник, еле ворочая языком. Машина подпрыгнула на выбоине в асфальте, и Ник застонала от боли. В голове словно шутиха взорвалась. Замутило с новой силой.

Когда её вытаскивали с заднего сиденья, её все же вырвало. Прямо на форму стража. Она хоть и была помятая и несвежая, но ругался страж при этом страшно. Его даже присутствие девочки не смутило. Лин в этом плане был куда как терпимее… Ник сгруппировалась, ожидая удара, но его не последовало.

Патрульный подхватил её под руку и потащил в участок.

Второй страж, который вел похитителя, буркнул:

— Сейчас медтехника вызовем.

— Сперва… Психо… логи… ческую, — Ник чуть не сломалась на слове, — группу… Вызовите… Для девочки…

— Психологическую группу ей… — продолжил бурчать страж, запихивая похитителя в камеру — это был огороженный решеткой угол в помещении для стражей. Тут даже скамеек не было — только мягкие маты на полу.

— Или родителей… найдите…

— Не глупее тебя, ловец, — страж, который её конвоировал, помог ей опуститься на пол в камере. Рядом, с мать его, похитителем!

Ник со стоном откинула голову назад, на решетку — металлические прутья с серебрением были прохладными. Ей бы сейчас исцеляющее заклинание… Или обезболивающую таблетку. Или хотя бы пузырь со льдом.

Ник скосила глаза в бок, рассматривая участок — серые стены, доски с фотографиями разыскиваемых, множество стоявших рядами столов с компьютерами, папками, какой-то канцелярией, стойкий аромат оборотней, оружейной смазки, пончиков и кофе — кажется, это единственное, что роднило их с предшественниками-полицейскими. Пончики и полицейские. Пончики и стража. Они не отделимы друг от друга. Больше ничего их не связывало. Они даже про зачитывание прав во время ареста не знали. Впрочем, прибыли на место происшествия они быстро, могли бы и сами справиться, без участия ловца, наверное.

Голова кружилась, мир то увеличивался, то уменьшался.

Ник подтянула ноги к животу — так сидеть было удобнее:

— Девочке теплое молоко с медом… Или хотя бы кофе… И плед дайте… И расспросите про домашний адрес и номер интры… Она уже большая, должна помнить.

Страж, отчаянно пахший мылом от замытого пятна на мундире, проворчал:

— Ловец, молчи, а? — кажется, она все же умудрилась потерять сознание в камере — она не помнила, когда он уходил, чтобы привести себя в порядок.

— В моих интересах… вам помочь… Я ловец — я тоже… рука закона.

Второй страж проворчал, выдавая девочке, усаженной за один из пустовавших столов, бумагу и невесть откуда взявшиеся цветные карандаши:

— Первый раз, когда я жалею, что пошел в стражи. Надо же — я работаю в одной связке с ловцом, оказывается! Сиди там, скоро медтехник приедет.

— И допрос пострадавшей только в присутствии родителей… Или психов… Иначе… Ни один суд не примет её показания… Адвокат этого вон… — она двумя руками из-за наручников махнула в сторону похитителя, — её показания разобьет в пух и прах… Ещё и компенсацию за арест выбьет…

Самое противное, что с похитителя наручники сняли — он был безмагичен. Ник не повезло — она была маг. Даже не дотянуться руками и не понять, что там с головой, а уж про подлечить и думать нечего. Магия была заблокирована полностью.

— Сама лучше подумай об адвокате.

— Я ничего не нарушала… Я ловец… Я эту пакость… — она указала руками на пакость, которую как раз выводили из камеры для снятия отпечатков и фотосъемки, — задержала, спасая девочку…

Стражи, которые пока так и остались для Ник безымянными (надписи на мундирах она не могла разобрать, а представиться они как-то позабыли… Или сама Ник забыла этот момент…) расхохотались.

— Смешная шутка, — сказал «её» страж — тот самый, на которого её вырвало. Он все же стащил с себя замытый мундир, повесил его на спинку стула, закатал рукава рубашки на внушающих уважение накачанных руках и