Пока Миэны и Даффи предавались воспоминаниям, мы с Миттигером с показной беззаботностью изучали дом – и его хозяев. В какой-то момент в комнате появился их сын, и мы с опаской начали присматриваться к нему. Наконец после условного сигнала Даффи робко упомянул, что мы с Джимом журналисты и хотели бы обсудить с ними «кое-что».

Я поморщился. Предполагалось, что Даффи сам задаст первый вопрос, чтобы не насторожить и не спугнуть пару, но вместо этого он передал пас нам. К счастью, Джим оказался к этому готов.

– У вас в последнее время не было проблем с соседями?

Такой вопрос казался безобидным, а если бы он вдруг задел за живое, беседа пошла бы дальше сама собой.

– Вот так да! Как вы узнали об этом?

– Если вы не против, хотелось бы услышать вашу версию событий, мистер Миэн, – ответил я.

Миэн и его жена чувствовали себя непринужденно, потому что нас привел Даффи, и рассказали, что несколько месяцев назад по соседству с ними поселилась «странная женщина», которая носила «длинные балахоны». По словам семьи, она «постоянно пялилась на дом», останавливала на улице их сына и говорила ему: «Я знаю, кто ты и с чем связан. Не думай, что тебе это сойдет с рук».

– Когда это началось? – спросил я.

– Прошлым летом. На самом деле она нам не угрожала, просто вела себя очень странно, – ответила миссис Миэн.

Затем я упомянул имя еще одного жителя Стейтен-Айленда – из совсем другого района, – которого звонившая Данливи обвинила в принадлежности к культу.

– Вы знаете Майка Уоллмена*?

– Да, конечно, знаем. Он хороший друг нашего сына.

– Он бывает у вас дома? – спросил Джим.

– Да.

Мы задали еще несколько вопросов Миэнам и их сыну, чтобы убедиться, что они говорят правду, и постепенно начали понимать, с чем имеем дело.

– А вы случайно не знаете имя этой «странной» женщины или ее адрес? – поинтересовался Джим.

– Нет, – ответила миссис Миэн. – Мы не знаем, как ее зовут, но она раньше жила на нашей улице. Там есть дом на две семьи, он принадлежит пожилой даме по имени Эрна. Эта женщина вместе с мужем и еще, кажется, темнокожей девушкой занимали один из этажей. Они снимали жилье у Эрны, милой, безобидной старушки. Вряд ли она что-то знает.

– Не могли бы вы показать нам этот дом и представить нас хозяйке? – спросил Джим.

– Конечно, Джек отведет вас туда.

Мы с Джимом избегали упоминать истинную причину нашего разговора с Миэнами. Но стоило нам выйти из дома, как Джек Миэн спросил:

– Так в чем же дело, ребята? Эта женщина во что-то влипла?

– Мы здесь не из-за нее, мистер Миэн, а из-за вас, – ответил я. – Предполагалось, что вы являетесь сообщниками Дэвида Берковица и проводите у себя подвале черные мессы.

Ошарашенный Миэн замер посреди дороги. Мы вкратце пересказали ему суть письма, отправленного «странной женщиной», и он пришел в ярость.

– Ее надо посадить! – разбушевался он. – И сообщить обо всем в газеты! Одному богу известно, кому еще она про нас наврала!

– Мы не уверены, что это была она, – сказал я. – Но вы узнали о случившемся только сегодня вечером. А вот Данливи она достает уже несколько месяцев – надеюсь, это хоть немного вас успокоит.

– Боюсь, что нет, – заявил Миэн.

– Успокоило бы, знай вы Данливи, – невозмутимо произнес Джим, однако Миэн ответил ему лишь пустым взглядом.

– Не переживайте, – быстро добавил Джим. – Мы все расстроены произошедшим. Мы не знаем, действительно ли всему виной та женщина, но постараемся выяснить.

Эрна Вагнер оказалась хрупкой седовласой старушкой далеко за восемьдесят. Время ее не пощадило: она плохо слышала и не понимала многого из того, что мы говорили. Ее дом был битком забит изваяниями различных святых и Пресвятой Девы Марии. Она не вела записей и не помнила имя бывшей квартиросъемщицы. Мы уже почти сдались, но тут я спросил, не получала ли она вестей о той даме после ее отъезда.

В глазах старушки зажглась искра понимания, она, прихрамывая, подошла к бюро и достала письмо. На конверте были указаны имя и обратный адрес в Бейсайде, Квинс. Сам текст изобиловал крестами и символами и включал упоминания Миэнов, Сына Сэма, тел в заливе Литтл-Нек и Черных месс на Ван-дузер-стрит. Автор послания утверждала, что выполняет «секретную миссию» полиции. «Храни все в тайне, Эрна, ты не должна никому об этом говорить», – предупреждало письмо.

– Мы нашли ее! – воскликнул я. – И она втянула бедную старушку в свою ужасную историю. – Я посмотрел на Эрну. – Вы в порядке? Вас это напугало? – спросил я, указывая на письмо.

Эрна пожала покатыми плечами.

– Я плохо вижу, – прошептала она.

– Так вы не смогли его прочитать?

– Только небольшую часть. Но она рассказала мне о плохих людях.

– И как вы к этому отнеслись? – Джим почти кричал.

Эрна показала на свои бесчисленные статуэтки:

– Я молюсь.

Мы спросили Эрну, нельзя ли нам ли забрать письмо и конверт, и она передала их Джиму. Как можно мягче мы объяснили ей, что соседей бояться не стоит, а Джек Миэн пообещал заходить чаще, чтобы проведать, как у нее дела. После этого мы оставили Эрну Вагнер в ее доме – она была все такой же слабой и одинокой, что и до нашего прихода, но, возможно, чувствовала себя чуть в большей безопасности, чем в последние месяцы.

* * *

– Вероника Люкен? Вы уверены? – Стив Данливи был потрясен тем, что мы разгадали его пятимесячную тайну за два дня. – Как, черт возьми, вы вообще с этим справились? Отличная работа, друзья.

– Мы просто хорошие детективы, Стив.

– Как вы догадались, что это она?

– Долгая история, – ответил Джим.

От рассказа о шансе десять миллионов к одному с участием Даффи мы решили воздержаться.

– После того как мы узнали, что это была она, мы отправились на поиски Джейн Джеклин*, которая якобы стала кормом для рыб в заливе Литтл-Нек, – продолжил я. – Оказалось, что Джейн жива, мы нашли ее. Она сказала, что копы буквально выломали ей дверь несколько месяцев назад, потому что кто-то по телефону сообщил им, будто здесь произошло убийство.

– Потом мы поехали в дом Люкен в Бейсайде, – объяснил Миттигер. – Нас впустил ее муж. Он выглядел спокойным, словно не понимал, что происходит. Их номера нет в справочнике, но я попросил позвонить и списал телефон с аппарата. Сама Люкен была дома, но так и не вышла