— Где же вы столько чертополоха нашли, мистер Вулф? А грязи?.. Дождей две недели не было! Как вы объясните свой вид миссис Вулф? — тихо выговаривала я насупившемуся Одину. Похожий на дикобраза волк сидел на крыльце коттеджа и только порыкивал, когда я, вычесывая репейник, дергала особенно сильно. — А как ты хотел?.. Нужно было сразу прийти, а не ждать, что само отвалится… И не выкусывать.

— Р-р-р…

— Вот тебе и «р-р». Намажу язык карболкой, будешь знать.

С холмов спускался звездно-сиреневый вечер. Облака на западе еще горели алым, но низины уже затянуло густыми тенями, превратив их в черные озера рябящего вереска. Теплый ветер перебирал ромашки перед домом, шумел в старых каштанах, нес от реки крупные пушинки рогоза. Над головой звенели комары.

— Тини, бросайте этого бандита, — выглянула из кухонного окна миссис Ллойд, — и так полдня над ним просидели. Я пирог испекла, сейчас чай заварю… Будете? — с надеждой спросила она.

— Буду, — улыбнулась я, распутывая остатки колтунов на волчьем боку. — Мы скоро закончим.

— Накрываю, — довольно кивнула валлийка.

На кухне застучали тарелки, запахло печеной говядиной. Один заинтересованно повел носом и облизнулся.

— Если вы с миссис Вулф совершенно случайно окажетесь утром у реки, то, может статься, найдете по кусочку, — лукаво сказала я, приглаживая волчью шерсть конской щеткой.

— Р-р? — покосился на меня Один.

— Ры, — подтвердила я. — А если пообещаешь не бегать по чертополоху, то там окажется еще и молоко.

Один фыркнул и шутливо схватил меня за пальцы. Я почесала его за ухом, погладила умный лоб и исполосованный шрамами нос, но когда коснулась горла, он отодвинулся.

— Хорошо, не трогаю. …А ошейник ты снял зря, мистер Райдер будет недоволен, — сказала я, вытащив последнюю колючку из мехового воротника. — Может…

— Р-рав! — ощерился волк, демонстрируя, что думает об ошейнике, Райдере и его недовольстве. Вывернулся из рук, спрыгнул с лестницы и побежал к реке. С высоты крыльца он походил на ледокол, разрезающий лиловое ромашковое поле.

— Что вы, мистер Вулф, благодарить меня совсем необязательно…

В груди опять закололо.

Поморщившись, я оперлась о стену, закрыла глаза, подставив лицо прохладному ветру. Сердечный приступ постоянно напоминал о себе — в обед я даже пила ландышевые капли миссис Ллойд, — и возвращаться в летнюю духоту коттеджа не хотелось.

— Вчера были сильные возмущения потоков. — От звука чиркнувшей спички я чуть не подпрыгнула. Господи, ну почему он все время подкрадывается!.. — За неделю все уляжется, и тебе станет лучше.

— Вы!..

Уилбер кивнул, закрываясь ладонью от ветра, закурил. Огонек сигареты подсветил острый подбородок и худую шею с меткой Гончего, воротник-стойку пиджака.

— Вы меня напугали.

— Это несложно, — усмехнулся маг, выдохнув в сторону облако горького вишневого дыма. — Поднимайся, — вдруг протянул он мне руку.

Я недоверчиво посмотрела на белеющую в сумраке ладонь, на тонкие паучьи пальцы и встала сама.

Глаза Уилбера сверкнули красным:

— Если тебе протягивают руку, Вирджиния, ее нужно принимать, — сказал маг. — Второй раз этого может не случиться. …Иди, — указал он на двери. — Принесешь мне чай.

— Сюда?

— В гостиную.

— Хорошо, мистер Уилбер.

Опасаясь, что маг двинется следом, узкий коридор, в котором не развернуться — и не увернуться, — я почти пробежала. К счастью, сегодня Уилбер не торопился.

Или наоборот, не к добру.

— Явился, двух дней не прошло, — раздраженно проворчала слышавшая наш разговор миссис Ллойд. — Не трогайте посуду, Тини, вы ему не служанка! Сама отнесу… Ходит и ходит, ходит и ходит… — кромсая пирог на крупные ломти, бормотала валлийка. Нож в ее руках громко стучал о деревянный поднос. — Будто медом намазано!

— Так ему и намазано, — буркнул из темного угла мистер Ллойд. — Думает, раз Райдеру перепало…

Я опустила голову и отвернулась. Что делать с настойчивым вниманием Уилбера, я не знала.

Визиты мага начались через неделю после моего выздоровления. Сперва короткие, не больше четверти часа, они с каждым разом становились длиннее. Маг входил в гостиную, бросал шляпу и пиджак на диван — «Привет, Вирджиния» — и по-хозяйски устраивался в кресле Александра: «Принеси выпить».

Спрятаться от мага не получалось — он легко находил меня в прачечной, в кладовке, в библиотеке, в любом уголке двора или сада. Уилбер опирался плечом о стену или ограду и, дымя сигаретами, смотрел, как я развешиваю белье, расставляю банки с повидлом и полирую столовое серебро. Потом ему надоедало, и он требовал все бросить и развлекать его:

— Хватит, Вирджиния, для домашней работы есть слуги. Сядь.

Сидеть под пристальным прищуром карих глаз было жутко. Тем для беседы не находилось, в преображение Уилбера не верилось: сейчас он не хамит, не пытается унизить и оскорбить, но что будет через минуту? Или через час, когда он наиграется в гостя?.. Я сидела на диване напротив Уилбера, смотрела из-под ресниц на острые отполированные ногти мага, и принесенный им шоколад застревал в горле.