для гаража. Значит котельная отапливала не только его. Отсюда должны идти трубы. А трубы отопления не зарывают в землю, а кладут в специальных траншеях оставляя довольно большой зазор между ними и стенкой. Надо найти где они лежат, и мы пролезем по этому ходу до ближайшего люка наверх!

— Вот сразу бы так и сказали! Где это чертовы котлы?!!

— Вы между ними стоите.

— Не вижу..!

— Вот эти здоровенные конструкции, который приняли на себя основной удар при обрушении и есть котлы.

— Серьёзно. Я их себе по другому представлял. Ну, знаете… Как котлы…

Отбросив в сторону измятый лист металла и еще какую-то нападавшую сверху чепуху, Деккер взял у Вуковича факел и осветил пространство между котлами и стеной.

— Вижу трубы. Но они уходят в стену…

— Это логично. Проем вокруг них обычно замуровывают, но не особенно надежно. Попробуйте расшатать кирпичи.

— Это как два пальца обосс… МАТЬ!

Деккер, взяв разбег сколько было места, пнул стену между трубами и вместе с ней загремел куда-то вниз. Заглянув в пролом и пробормотав: «Интересная планировка…» — Вукович спустился следом, снова разжег потухший факел и потормошил Деккера лежащего лицом вниз на куче битого кирпича.

— Вы целы?

— Да… Но очень хочу набить морду тем, кто эту стенку ложил… И этот тоннель придумал… Да хоть кому-нибудь.

— Я тоже в недоумении. Я думал, что тут будет лаз…

— А тут на автомобиле можно ехать…

Деккер встал, хотел отряхнуться, но посмотрел на состояние своего плаща и просто вытер об него руки. Подземная галерея, в которой они оказались, действительно была куда больше чем необходимо для труб отопления. В пролом заглянул Клайд и Томпсон.

— Оу! Да это ж целое метро!

Томпсон аккуратно слез и попытался помочь спустится Клайду. Тот некоторое время недовольно сопел, но все же принял помощь. Вукович, тем временем, принялся осматриваться более внимательно… Он поднес факел к стене, сложенной из красного глиняного кирпича и пристально ее изучил.

— Это не метро… Это ливневка. Смотрите — когда-то тут было очень сыро. — Вукович мазнул по стене пальцем и продемонстрировал всем грязь, — Видимо раньше в этом месте была улица. Потом завод выкупил землю под склады, а ливневку использовал для прокладки коммуникаций. Вот только что еще могла отапливать та котельная? Не скады с заготовками же?

— Административное здание… — предположил Томпсон, — Оно сейчас тоже пустует: после окончания войны объем производства упал, поэтому половина завода сейчас либо заброшена, либо законсервирована.

— Никогда этого не понимал — Вукович светя себе под ноги осторожно начал двигаться вдоль тоннеля, — Почему производители предпочитают закрывать производство, а не снижать цены?

— Ха! Рабочим и так платят гроши. На добыче руды вкалывают каторжники. Единственный способ для владельца снизить цену на свою продукцию — это уменьшить свои аппетиты и доходы акционеров. Они лучше половину завода закроют!

— Но ведь в этом случае доходы тоже упадут?

— Нет — они продавили через Сенат закон о компенсациях ради сохранения рабочих мест. Оценили иронию?

— Но закон подразумевает, что эти компенсации платятся, если они не сокращают производство? — поинтересовался идущий сзади Деккер.

— Да. Основное… — согласно кивнул Томпсон, — Вспомогательные ты можешь закрывать сколько вздумается. Это называется «оптимизацией». А что считать основным — решают уже они.

— Мило… — процедил сквозь зубы плетущийся в конце Клайд, — А ты защищаешь коррумпированных политиков, которые обслуживают этих негодяев…

— Клайд, дружище. Ты наивен, — Томпсон мрачно усмехнулся, — Я их не защищаю.

— А что-же ты, позволь узнать делаешь?

— Слежу. Слежу, надзираю и присматриваю.

— Не очень заметно.

— А ты оглядись получше. Как ты думаешь, долго бы просуществовала наша страна, если эта стая жадных приматов действовала самостоятельно? Ты же хорошо изучил сенатора Блайтона? Так вот, он — не исключение. Они там все такие.

— Так почему такие как ты ничего не делают?

— Делаем. Что можем… Проблема в том, что у нас демократия.

— Причем тут это? Что вы имеете против демократии? — Клайд чуть не задохнулся от возмущения. — Она вам что? Не нравится?

— А вам? Вам нравится что голос какого-нибудь полуграмотного дитя инцеста с зачуханной фермы весит столько же сколько и ваш? Мы разрешили голосовать бабам. Что дальше? Дадим право голоса преступникам в тюрьмах? Хануми? Монго? Саргашам? Вы представляете, кого они навыбирают? А выбирать будут они. Потому что их много.

— Но и вы тоже можете выбирать! Агитировать! Убеждать!

— Когда? Приличные люди работают в поте лица. У них времени на сон нет, не то что мотаться по выборам. А у всякого сброда времени полно. И они голосуют. И выбирают всяких идиотов только потому, что те обещали им, что через пару лет эти бездельники смогут вообще не работать! Большинство политиков недалеко ушли от того сброда который за них голосует, поэтому прекрасно понимают чего хочет безмозглая толпа. А хочет она жрать в три горла, набивать свои карманы и трахать все, что шевелится.

— Для человека, который должен защищать основы этой системы, вы не слишком лестно о ней отзываетесь, — остановившись, Вукович удивленно посмотрел на Томпсона, — И довольно откровенны с малознакомыми людьми…

— Я знаю. Может даже пожалею об этом… Мне просто надо выговорится. Клайд вон дуется на меня за то, что я защищаю Блайтона. А что мне делать? Блайтон — сволочь но им, по крайней мере, можно управлять. Да, он берет взятки, но благодаря этому мы держим его за яйца и не позволяем делать то, что может пойти во вред нашей стране. В смысле — сильно во вред. Он берет взятки у магнатов и принимает решения в их пользу. Но представьте, что было бы, если бы он брал взятки у форбуржцев? Залесцев? Киттов? И действовал в ИХ интересах?

— Это не оправдание… — буркнул Клайд, — Надо не нянчить этих сволочей, а найти честных людей и…

— И что? Что сделать? Посадить на их место? И долго они пробудут честными? Нет, Клайд, дружище… Такова суть людей: они слабы перед искушениями. Посмотри на себя — ты сам хотел только проверить теорию. Прикоснулся к большим деньгам… И что? Удержался? — скрипнув зубами, Клайд некоторое время буравил Томпсона взглядом, потом опустил глаза, признавая его правоту, — Вот и я о чем… Хорошо рассуждать об этом абстрактно. Но когда дело доходит до практики, то остается только латать эту прогнившую систему и следить чтобы она не пошла вразнос, потому, что альтернатива ей значительно хуже.

— Мы сейчас похожи на подпольщиков-революционеров… — Деккер, с усмешкой оглядел всю компанию, — Может оставим разговоры о политике и вернемся к более насущным делам? Нас очень хотят убить, а мы даже