Солдат кивнул и закрыл за собой дверь. Ордиан нахмурился и осмотрелся по сторонам. Хотя он был здесь один, но явно чувствовалось, что за ним наблюдают. Ордиан приосанился и уставился в стекло обзора, в котором виднелась планета.

Тут же послышался звук открываемой двери и в рубку кто-то вошёл. Ордиан решил не оборачиваться, показывая тем самым своё недовольство приёмом, который был ему оказан.

Вошедший заговорил сразу, и в его голосе послышались радостные нотки. — Капитан Ордиан, спецпредставитель главнокомандующего Морона, вас приветствует представитель командующего Фалькура, капитан Атилон. Прошу вас извинить меня за опоздание, и за то, что не смог встретить вас лично.

Ордиан резко развернулся и на его лице было неподдельное удивление. — Атилон, ты?

Лицо Атилона расплылось в улыбке. — Именно так, капитан Ордиан, как видите.

Мысли Ордиана путались, и он никак не мог подобрать слова. — Ты жив?! Но как?! И почему ты здесь?!! У Фалькура?! Как тебя угораздило здесь оказаться? Ты что, здесь главный?!

Ордиан ещё секунду стоял в нерешительности, потом резко рванул и заключил Атилона в объятия. — Прости меня, друг, за такие вопросы. Я просто совершенно не ожидал встретить тебя здесь. Это просто невероятно. Это же сколько времени прошло с нашей последней встречи?

— Тише, тише, а то задушишь, — сказал Атилон, высвобождаясь из объятий. — Лет восемь, пожалуй.

Глаза Ордиана возбуждённо блестели, и он никак не мог поверить в то, что он видел сейчас перед собой. — Точно, восемь, никак не меньше, а я и не думал тебя уже встретить среди живых. А ну рассказывай, какими судьбами ты здесь? Ты же пропал после той битвы на Гонгаре. Ох, и упрямые бойцы были те гонгарцы. Здорово же они нас тогда потрепали. Скользкие твари, а уж как они орудовали своими щупальцами, это надо было только видеть. Я же действительно думал, что ты погиб тогда, как и многие наши собратья. А ведь именно благодаря тебе я тогда и выжил, когда ты со своим отделением выводили нас из кольца, в который нас заперли.

Атилон махнул рукой. — А, ерунда, это был обычный приказ, и я его исполнял. Ты бы также поступил.

Ордиан решительно замотал головой. — Не спорь со мной, вы тогда в самое пекло сунулись.

Атилон улыбнулся и пожал плечами. — Ну ладно, раз так ты решил, не буду тебя разубеждать. Так ты всё-таки хочешь знать, что было со мной, или ты хочешь поговорить о делах, ради которых ты прибыл?

Ордиан небрежно махнул рукой. — Да подождут эти дела. Я ведь всего-навсего прибыл сюда с инспекцией, посмотреть, что здесь творится. Но ты же сам мне потом всё расскажешь и покажешь, не так ли, мой друг?

Атилон кивнул. — Конечно, в любой момент, когда только скажешь. Нам от императорского флота нечего скрывать.

Ордиан расплылся в улыбке. — Ну вот и отлично. А я уже голову сломал, как меня тут встретят. Как же это хорошо, что ты жив, и что именно тебя я встретил здесь. Ну да ладно, это всё потом. А сейчас мне не терпится узнать, что было с тобой эти восемь лет. Если ты не расскажешь, я просто умру от любопытства. Не понимаю, почему ты до сих пор не дал о себе знать?

Атилон пожал плечами. — Ох, Ордиан, жизнь такая сложная штука, всего не объяснишь. Ладно, если уж так настроен выслушать, тогда садись поудобней. Ой, подожди.

Атилон хотел было присесть рядом, но тут же резко выпрямился и, подойдя к командному пульту, нажал кнопку вызова. — Два набора кисло-сладких газов. Он повернулся к Ордиану, и на его лице играла улыбка. — Ты ведь именно такие любишь?

Ордиан подмигнул ему. — А ты всё прекрасно помнишь, мой друг, и даже то, что я люблю.

Атилон сел в ближайшее кресло, напротив спецпредставителя. — Ну, слушай тогда, раз настаиваешь. Если помнишь, та битва на Гонгаре была очень кровопролитной. Гонгарцы и так были народ гордый и упрямый, но, видимо, Геронт очень туго закрутил гайки с повышенными налогами на них, вот они и осатанели. Ты даже не представляешь, как люто они нас ненавидели за то, что мы оккупировали их планету и диктовали, с кем им торговать и с кем дружить. Я даже удивлён, что они столько времени это терпели.

— Да, но мы же несли им цивилизацию. Это же мы им открыли новые вселенные и новые народы, с кем они раньше не сотрудничали, — вскочил с кресла Ордиан.

— А ты спроси, это было им нужно? — усмехнулся Атилон.

— Они просто этого не понимали, на своём уровне развития, — замахал руками Ордиан. — Так всегда с отсталыми народами и цивилизациями. Только через большой промежуток времени они начинают осознавать это.

— Ну, видимо, в отношении гонгарцев мы этого так и не дождались, — Атилон рассмеялся. — Ладно, это тема отдельного разговора. А насчёт меня вот что было. После того, как несколько наших отделений гонгарцы заперли в болота, а там для них родная стихия, мы получили задание вытащить их оттуда. Было очень нелегко, и мы сначала вытащили твоих парней, а потом, когда чуть углубились дальше для спасения последних групп, мне прострелили ногу отравленным шипом, и я вскоре потерял сознание.

Очнулся уже у них в плену, на каком-то островке, вместе с несколькими другими бойцами. Причем они нас даже не связывали, потому что понимали, что вокруг вода, и мы оттуда никуда сбежать не сможем. И вот в этой зловонной атмосфере, в водяных испарениях, нас продержали несколько недель. Все мы покрылись волдырями и струпьями, которые мы постоянно расчёсывали, и от этого они становились ещё больше. Хорошо, что хоть воздух был для нас приемлем, единственное, что было нормальное на той планете. Но воздух пропитанный влагой медленно нас разрушал. А уж как мы находили себе пропитание, без ужаса и не вспомнишь. В общем, мы ещё некоторое время ждали, что нас обменяют как военнопленных, но когда нам сказали, что всех нас считают погибшими, и вроде как заключено перемирие, то тут мы уже поняли, что до нас никому нет дела.

— Прости, Атилон, — Ордиан вскочил и прижал руки к груди, — но нам всем было объявлено, что все, кто там остался, погибли геройской смертью, и что гонгарцы добивали раненых тем, что сбрасывали их в болота. Так же они поступали и с убитыми. Если бы я знал, что кто-то из наших жив, клянусь, не только я, но и очень много парней бросились бы вас спасать.

— Да, конечно, — слегка улыбнулся Атилон. — Но вышло, как