— У всех в этом мире есть своя цена, — пожала она плечами.

— Подобное мышление присущее тем, кто привык себя продавать, — парировал я. — Нет. Я просто хочу знать причину, по которой вы использовали «Глаз Ширака» для того, чтобы убить своего брата.

Елизавета посмотрела на меня пару секунд, а затем расслабленно засмеялась.

— Потому, что этому идиоту нечего было делать в кресле нашего тупоголового отца, — произнесла она, сунув руку куда-то под стол и достав круглый предмет. Артефакт выглядел, как покрытая альфарскими письменами круглая золотая пластинка с переливающимся всеми оттенками зелёного изумрудом в центре. — И, так уж вышло, что отдавать своё кресло и титул кресло это суке я тоже не собираюсь.

Направив руку с артефактом на меня, она то ли сделала что-то, то ли артефакт заработал сам. Не важно. Главное, что изумруд вспыхнул, едва я только посмотрел на него.

Ну, вот и всё. Я победил. Пусть вот таким вот кривым способом. Ладно. Я ждал чего-то подобного. И, признаюсь, боялся до дрожи. Я же не чёртов герой без страха и упрёка. Оставалось надеяться на то, что всё сработает и мне банально не дадут сделать то, что прикажет эта дрянь.

— Ты сейчас встанешь и поедешь туда где держат Изабеллу, — вкрадчиво проговорила Димитрова, глядя мне в глаза.

Любопытно. Может эта хрень сломана?

— Ты приедешь к ней и убьёшь её, — продолжила Елизавета. — А затем прикончишь себя. А перед этим оставишь письмо, в котором заявишь, что не можешь больше защищать убийцу и…

Так. Похоже, что-то пошло не так. Но, не чтобы, я особо против.

— Ещё чего-нибудь? — скучающе поинтересовался я у неё. — Может я потом по пути заскочу и бургер с картошкой тебе куплю?

— Что?

Ох, её лицо надо было видеть. Она ожидала чего угодно, но только не этого. Ларфорриал не солгал, хотя, признаюсь, я ему до конца и не верил.

Впервые на лице сидящей напротив меня женщины появилось что-то похожее на панику. Поняв, что её артефакт не сработал, она тут же схватилась за ящик стола и дёрнула его на себя…

— Замри.

Произнесенная тихим шёпотом фраза заставила её застыть на месте.

Дуло пистолета смотрело мне в лицо, а её дрожащий палец пытался надавить на спусковой крючок. Если честно, то я едва не проворонил тот момент, когда она выхватила оружие. Ну не ожидал я, что она сделает что-то настолько… простое, что ли.

Зато, кажется, я теперь окончательно понял, как использовать собственную силу. Главное — это прямой зрительный контакт и чтобы эмоции цели были мне доступны.

Быстро встав, я, от греха подальше, убрал пистолет, вытащив оружие из онемевших пальцев Елизаветы Димитровой. Достал телефон и спросил.

— Вы всё слышали?

— Да. — прозвучал в динамике суровый голос, а в коридоре послышались крики и топот тяжёлых ботинок.

Дверь с хлопком распахнулась и внутрь ворвались бойцы личной охраны Лазаревых, чей начальник всё это время висел «на разговоре» и слышал каждое сказанное нами слово, кроме отданной мною команды, которую я специально произнёс так, чтобы услышать её могла лишь Елизавета.

— Что с ней, Рахманов? — спросил Лазарев, заходя в комнату.

— Без понятия, ваша светлость, — не моргнув глазом соврал я, отдавая трофейный пистолет в руки одного из охранников. — Должно быть какой-то откат артефакта или что-то такое.

Лазарев старший пристально посмотрел на меня, но уже через секунду просто кивнул, словно приняв моё враньё за чистую монету.

Дальнейшие действия не заняли и десяти минут. Охранники Лазаревых вместе с подоспевшей полицией упаковали Димитрову в машину. Дальше ей будут заниматься другие люди. С родственниками своего начальника я решил поработать потому, что, доверял им поболее, чем остальным в силу личной заинтересованности. В конце-концов это их сына едва не убили. А ложь о том, что покушение удалось, помогла спровоцировать эту сумасшедшую. Если честно, то я даже удивлён, что всё прошло так… гладко.

Дальше было много разговоров, объяснений и всего прочего. Естественно, прибывшие полицейские тут же потребовали сообщить им, откуда у меня имелась информация о продаже артефактов, но я послал их подальше, сославшись на адвокатскую тайну. Мол это только моё дело, между мной и моей клиенткой. И вообще, отвалите.

Спорить они не стали. Смысла не было. Я находился в своём праве. Заодно получил ещё одну благодарность от старшего Лазарева. И что-то вроде намёка на предупреждения о том, что, раз уж я работаю в его фирме, то, теперь он будет внимательно наблюдать за мной.

Не скажу, что это прямо такая уж приятная перспектива.

В итоге, после дачи всех показаний, расспросов и всего прочего я вырвался только через полтора часа.

А мне ведь ещё в зал ехать… сил, если честно, не было никаких. Ни моральных, ни физических. Всё случившееся буквально высосало из меня все соки.

В общем, домой я добрался только к одиннадцати вечера. Даже ближе к полуночи. Уже привычно поприветствовал консьержку в холле жилого дома и поднялся на этаж. Пока шёл к двери, ища ключи в кармане, зазвонил телефон.

Быстро глянул на дисплей, удивившись тому, что Виктор звонил мне так поздно. Ладно, сейчас узнаем.

— Привет. Ты чего так поздно…

— Боюсь, что твой друг сейчас ответить не сможет, — прохрипел динамик смутно знакомым голосом, явно не принадлежащим моему другу.

Я даже не сразу его узнал. А, когда узнал, кажется, будто сердце удар пропустило.

— Даумов…

— Рад, что ты меня помнишь, сопляк, — хохотнул он в трубку. — Где мои деньги?

— Где Виктор?

— О, твой друг сейчас немного занят. Видишь ли, у его пальцев назначено свидание с моим молотком. Поэтому, повторю вопрос. Где. Мои. Деньги.

— Ты сейчас издеваешься? Какие ещё деньги⁈ Ты проиграл…

— Слушай сюда, пацан, — резко перебил он меня. — Я пришлю тебе адрес. Через два часа ты привозишь мне мои деньги. За каждые десять минут опоздания я буду ломать твоему дружку пальцы молотком. А, когда мой молоток развлечётся с каждым, я перейду к кусачкам. Когда наиграюсь и с ними, то возьму пилу. Если не хочешь, чтобы твой дружок остался без рук, то очень советую тебе поторопиться.

И повесил трубку.

Хотелось орать от злости и ощущения собственного бессилия. Как⁈ Как он могу узнать, где живёт Виктор⁈

Плевать! Сейчас вообще не об этом думаю! Я