— Его правая рука некоторое время находилась не в том положении, потому что в какой-то момент она была в одном положении, — он согнул руку, чтобы продемонстрировать, — и теперь она в другом.

Толберт на мгновение замолчал. Затем, взглянув на Деллу, он начал выступление перед судом.

— В понедельник утром, — сказал он, — пока два помощника шерифа осматривают машину в моём гараже, я сбегаю вниз и кричу: "Просыпайся, просыпайся". И я трясу его, и рука дёргается?

— Нет.

— Почему нет, доктор Пэрротт? — спросил Толберт, изображая изумление.

— У покойного было полное трупное окоченение.

— В понедельник утром, в 10:00 мог бы я вот так сдвинуть руку, как вы её обнаружили?

— Для этого понадобилось бы приложить много сил, и, кроме того, это вызвало бы то, что мы называем "нарушением окоченения’. Если у меня трупное окоченение и кто-то двигает моей рукой, это нарушает окоченение, и теперь моя рука свободно повисает.

— Рука висела свободно, когда вы её увидели?

— Нет, рука была жёсткой. Полное трупное окоченение наступило к 18:00 в воскресенье, по моим расчётам.

— Теперь насчёт крови. Я сбегаю вниз, — начал кричать Толберт. — Я трясу доктора Суториуса: "Пожалуйста, проснись! Пожалуйста, проснись!" Теперь у меня все руки в крови. Я беру пистолет, размазываю по нему кровь и кладу пистолет на землю. И тут появляется шериф: "О, простите, — театрально произнёс Толберт, — я не хотел ничего трогать". Как думаете, так всё было? — спросил Толберт.

— Нет, сэр.

— Почему нет?

— Потому что там не было жидкой крови, — сказал Пэрротт, указывая на покрытый коркой белый диван, который стоял перед ними. — Кровь на месте преступления была уже такой же сухой, как и сейчас.

К тому времени, когда Стив Толберт закончил, коронер засвидетельствовал, что кровь на спусковом крючке, кровь под диванной подушкой, попала туда в течение пары часов после смерти. Прежде чем покинуть место дачи показаний, Карл Пэрротт повторил свой вывод, что смерть была убийством.

85

Адвокат Деллы был подкован. Настолько подкован, что перевернул показания Пэрротта, заставив патологоанатома признать, что пятна крови мог разбросать Тедди, что они могли возникнуть во время припадка, от которого доктор мог пострадать в результате огнестрельного ранения.

Хотя факты просто не соответствовали друг другу, Пэрротту пришлось признать, что всё это теоретически возможно. Пэрротт начал рассказывать о реальности, упомянув, что диван осматривал признанный на национальном уровне эксперт по мазкам крови. Кросвелл прервал его, напомнив, что он не специалист по пятнам крови.

Он допрашивал Пэрротта о том, почему его команда на месте преступления не обыскала дом в поисках окровавленной одежды, не заглянула в шкафы Деллы и не проверила раковины и стоки на наличие крови. Кросвелл высказал столько версий, что все почти забыли о кровавом отпечатке пальца на рукоятке пистолета.

Затем Кросвелл подробно остановился на моменте, когда во время перекрёстного допроса коронера обнаружил, что следователи просто предположили, что кровь на пистолете была с руки Деллы Суториус, но не проверяли это. Поскольку закон штата Огайо требует, чтобы дело об убийстве передавалось в суд в течение 90 дней с момента предъявления обвинения, времени на анализ ДНК было недостаточно. Коронер засвидетельствовал, что обсуждал этот вопрос с прокурорами, и команда не сочла необходимым проводить анализ ДНК.

— Мы знаем, что это человеческая кровь, — сказал Пэрротт, выглядя несколько взволнованным.

— Это человеческая кровь, но вы не получили научного заключения, чтобы определить, совпадает ли кровь на этом пистолете с кровью на диване? — давил Кросвелл.

— Не получили.

— Теперь я спрашиваю, можно ли было провести дополнительные анализы, чтобы сопоставить кровь на этом пистолете с кровью на диванной подушке?

— Теоретически мы могли бы попытаться провести анализ ДНК, но не успели бы к установленному сроку.

— Вам приходила в голову идея отправить этот пистолет с кровью с подушки, чтобы посмотреть, сможет ли анализ ДНК сопоставить эти два образца?

— Да.

Кросвелл использовал это замечание, чтобы намекнуть, что следователи упустили из виду важнейшую улику. Пэрротт настаивал, что не имеет значения, чья кровь была на подушке, что не имеет значения, совпадает ли она с пистолетом или нет, но Кросвелл нашёл слабое место. Он опроверг версию обвинения о кровавом отпечатке пальца Деллы, утверждая, что кровь на рукоятке могла принадлежать кому угодно.

— Разве Делла Суториус виновата, что вы не знаете, чья кровь на пистолете? — вопрошал Кросвелл с красным лицом. — И как нам теперь во всём разобраться? Разве Делла виновата, что вы не знаете, чья это кровь? Хочу прояснить ситуацию. Разве Делла мешала вам провести тест пистолета на ДНК?

— Нет, сэр.

— А Скотт Кросвелл мешал вам провести ДНК-тест этого пистолета? — спросил он, говоря о себе в третьем лице, что часто входило в его привычку.

— У нас не было бы результатов к началу суда, — сказал ему Пэрротт, выглядя несколько раздражённым.

— Я тут ни при чём, верно? Вы когда-нибудь просили меня продлить срок судебного разбирательства, чтобы провести ДНК-тест этого пистолета?

— Нет, сэр.

В соответствие с данной линией допроса Кросвелл заставил прокуроров вызвать первоначального владельца пистолета, а также продавца "Target World", оба из которых дали показания о чистоте использованного оружия на момент продажи. Но на этом Кросвелл не успокоился. Он продолжал доказывать, что, поскольку количество крови на рукоятке было таким незначительным, что её можно было обнаружить только под микроскопом, её легко можно было выдать за кровь Деллы.

Конечный результат: невозможно доказать, чья кровь на пистолете.

Кросвелл напомнил коронеру о комментарии Стива Толберта, сделанном ранее, касающемся "пистолета Деллы, пули Деллы и их двоих наедине в доме".

— При таких обстоятельствах, если бы существовало только две возможности, то кто стрелял из пистолета? — спросил Кросвелл Пэрротта

Карл Пэрротт смог только сказать, что не верит, что это был Дэррил.

86

Свидетельские показания о брызгах крови продолжались утром 3 июня 1996 года, и присяжные немного подустали, их не слишком интересовали кровавые подробности. Даже если Герберт Макдонелл был одним из ведущих криминологов-консультантов в стране и одним из экспертов, дававших показания на процессе О. Дж. Симпсона, он все равно был довольно формальным и интеллектуальным человеком. Но после того,