По сути дела, зоологическая ненависть к России, наверняка долгонько дремавшая в недрах косматой Марксовой башки, выплеснулась на волю еще раньше – во время европейской революции 1848 года, которая была подавлена по большому счету именно русскими штыками. Умница Николай I не стал дожидаться, пока разворачивающийся в Европе бардак достигнет опасного размаха, а то и, чего доброго, перекинется на нашу страну. Взял, да и навел порядок так, как он это умел – железной рукой и без всяких сантиментов. Вот после этого Маркс и превратился в ярого ненавистника славян, которых отныне именовал не иначе, как «контрреволюционной расой» и, более того, «раковой опухолью Европы». Россия же была ненавистна «отцам-основателям мирового коммунистического движения» именно как возможный центр объединения всех славянских народов, и потому Энгельс в одной из своих работ делал однозначный вывод: «У Европы только одна альтернатива: либо подчиниться варварскому игу славян, либо окончательно разрушить центр этой враждебной силы – Россию».

После всего этого стоит, пожалуй, задаться вопросом: «Так кто же был верным последователем идей Маркса-Энгельса – лидер первого в мире социалистического государства Иосиф Сталин или их соотечественник Адольф Гитлер?!» Ответ, по-моему, совершенно очевиден. Не был Сталин никаким «марксистом», хоть и объявлялся таковым на каждом углу, не был он и твердолобым фанатиком коммунистической идеи как таковой. Вся его деятельность, по сути дела, как раз и была борьбой с помешанными на разных «измах» «старыми большевиками» и «верными ленинцами», рвавшимися ради «торжества мировой революции» и прочих подобных бредней разрушить с таким трудом создававшуюся Вождем страну и утопить в крови весь русский народ. Сталин видел в нашей стране Великую Империю, возрождал ее, строил, усиливал, защищал и развивал. В коммунистической идеологии он разделял, пожалуй, только идеи всеобщего равенства и социальной справедливости. В большевистской партии и почитании Ленина видел прекрасные идеологические инструменты, способные как нельзя лучше сплотить советский народ для новых достижений и побед. Однако превыше всего для него была мысль о том, что Россия должна занять достойное ее положение в мире – главенствующее и непререкаемое.

Какой, к чертям собачьим, «марксист-коммунист»?! Что бы ни делал Сталин, какие бы судьбоносные решения он ни принимал, происходило это никак не в интересах мифического «мирового пролетариата», в «историческую миссию» которого он, можно не сомневаться, не верил ни на грош, а исключительно во благо России, носившей тогда имя Союза Советских Социалистических Республик. Упоминания об успехах, достигнутых за время его правления нашей страной в экономике, науке и военном строительстве, перечень блестящих побед русского оружия того времени или перечисление территорий, утерянных после 1917 года и вернувшихся в состав СССР при Сталине, являются, так сказать, общим местом. Давайте-ка поговорим о совершенно конкретных вещах, неоспоримо свидетельствующих о том, что будучи главой ВКП(б) и лидером Советского государства, он тем не менее планомерно и последовательно возвращал России вид, суть и статус Империи.

Когда в 1944 году Красная армия, неся освобождение от нацизма, вошла на территорию Восточной Европы, некоторые тамошние жители (те, что были постарше), испытали самый настоящий шок. И принялись приставать к красноармейцам с «диким» вопросом: «В России что, царя вернули?!» Причина была, если не догадались, в красовавшихся на плечах освободителей погонах, не бывших, конечно, точной копией тех, что носила Российская императорская армия, но чрезвычайно на них похожих. Указом Президиума Верховного Совета СССР в Красную армию были возвращены не только «царские» знаки различия, но и сам термин «офицеры», упраздненный в 1917 году. Петлицы со «шпалами», «кубарями» и «ромбами», которые носили товарищи красные командиры, канули в Лету.

Некоторые «умники» по данному поводу берутся утверждать, что Сталин, мол, сделал это «от отчаяния», поскольку «чуть не проиграл войну» – в точности, кстати, повторяя при этом немецкую пропаганду того времени. Данные наветы не выдерживают никакой критики. Маршалы «вернулись» в РККА еще в 1935 году, генералы и адмиралы – в 1940-м. А переход на форму с погонами планировался еще в 1941-м. Ну, понятно, что начиная с 22 июня этого страшного года и до самого Сталинграда Верховному и всей армии было как-то не до погон, извините… Не менее абсурдным представляется и предположение, что Сталин устроил реформу в стремлении «унифицировать знаки различия и систему воинских званий с союзниками». Да чхать он на них хотел! Во всяком случае, в этом аспекте. Тем более что в том же 1941-м Британия и США никакими союзниками для СССР не были – скорее уж, вероятным противником.

Истине отвечают слова, прозвучавшие в публикациях советских газет того времени: «Погоны – символ воинской чести… советские командиры с заслуженным правом готовы к принятию знаков офицерского достоинства». «Тиран» возвращал русским воинам Достоинство и Честь, как-то подзабытые в «классовой борьбе». А еще – таким образом происходило возрождение традиций, делалось прямое указание на то, что Красная армия является преемницей великих и блестящих побед армии Российской. И делалось это не только с помощь новой формы и званий. В тяжелейшие дни Великой Отечественной, осенью 1941 года в РККА была возрождена Гвардия – еще один «пережиток царского времени», казалось бы, навеки похороненный революцией. Правда, имелось и весьма существенное отличие – советские гвардейские части не выродились в «элитное» прибежище «сливок общества», гораздо больше времени проводившее в дворцовых караулах и парадах, чем на войне. Эти соединения свой высокий статус получали за героизм, проявленный на полях сражений, и в дальнейшем их бойцы били оккупантов так, что только клочья летели.

Не меньшее отражение это нашло и в наградной системе СССР. В июле 1942 года (не самый, мягко говоря, удачный для нашей страны период Великой Отечественной) были учреждены ордена Суворова, Кутузова и Александра Невского. В марте 1944-го для военных моряков были введены ордена и медали, носившие имена Нахимова и Ушакова. Сталину, в отличие от твердолобых «верных ленинцев», было глубоко наплевать на то, что все эти личности были царскими фельдмаршалами и адмиралами, представителями «эксплуататорского класса». Для него они олицетворяли славу и величие России. С Невским вообще был ужас – мало того, что князь, да вдобавок еще и канонизированный святой Русской Православной церкви. Более того – именно такой воинский орден имелся и в Российской империи. Верховного волновало только то, как Невский лупил немцев – недаром же фильм о нем был снят в СССР еще в 1938 году.

Не столь явным, но, пожалуй, не менее весомым шагом по возвращению русских