Встретить врага было решено на открытом пространстве. Реальных сил Вестника не знал никто, а полагаться в планировании тактики на мифы и сказки было недопустимо.

Потом глава отряда солхари, Триан, уже полноправно участвующий в обсуждении, коснулся стола. В считаные секунды волокна дерева срослись, и поверхность вновь обрела девственную чистоту.

И споры разгорелись по новой. Теперь перед ними вырисовывался план битвы. Войско Ордена шло вперед шеренгами, по словам выживших, ни разу не нарушив строй. Благодаря Вестнику, которого они пускали вперед себя, потерь у них почти не было.

Но если уничтожить его, то перед ними останется обычная пехота. И сколь бы тренированными храмовники ни были, у них отсутствовали щиты. Ни лучников, ни кавалерии. Почти равная численность.

И снова приняли идею, предложенную королем. Ларос уже не удивлялся, когда опытные генералы, побывавшие не в одной битве, с уважением слушали его мнение. Не только потому, что он король. Граф хорошо обучил сына.

– Осталось понять, как нам справиться с Вестником, – устало выдохнул он. В неожиданно наступившей тишине голос эхом отскочил от стен.

– Мы возьмем его на себя, – невозмутимо произнес глава солхари. – Рана, оставленная прошлым Слиянием, не заживает в Тринваире. Мы имели дело с подобными тварями.

– Мы сами не знаем, что встретим, – поджал губы герцог Варн.

– Вы не знаете, с чем встречались мы, – сухо отрезал эльф.

– Исход битвы и судьбы обоих наших миров зависят от вас, – тихо добавил Мартин, глядя в глаза Триану. Последний лишь кивнул в ответ.

– Подвожу итог, – Ларос слегка повысил голос, чтобы он долетел до каждого присутствующего командира. – Эльфийские солхари на передовой уничтожают Вестника. Первый отряд конницы выезжает ровно по центру из-за их спин. Солхари укрывают их магическим щитом. Помните, щит будет действовать недолго. Отряд должен успеть прорвать строй врага. Затем лучники атакуют с флангов. Два следующих отряда конницы вместе с развернувшимся первым нападают одновременно с двух сторон, окончательно ломая ряды. Дело заканчивает пехота.

Он оглядел замерший зал, десятки глаз, устремленных на него. Кто-то смотрел с отчаянной надеждой, кто-то с убийственной решимостью… Но равнодушных не осталось.

– Численный и магический перевес на нашей стороне. Мы будем сражаться за наши дома, наши семьи и наш мир! Победа за нами! За Авелор!

– ЗА АВЕЛОР!!! – торжественно грянуло со всех сторон.

Ларос чувствовал, они пойдут до конца. Каким бы ни был Вестник, эти люди не отступят. Они будут погибать с победным криком «Авелор» на губах, но не сделают ни шагу назад.

Когда бежать больше некуда, загнанный зверь становится втрое опаснее. А люди, сражающиеся за собственный дом, сильнейшая армия на свете. Что бы ни придумали проклятые боги, они выстоят, они переживут, они выиграют. Правда на их стороне. И мироздание просто не позволит им проиграть.

Надежда, робко поселившаяся в сердце, разрасталась до немыслимых масштабов. Он верил. Как никогда в жизни он верил в этих людей.

– За Авелор.

* * *

Путь занял три дня. Самая многочисленная армия за всю историю с основания государств остановилась на огромном поле. Жухлая трава неприятно хлюпала под ногами. С пасмурного неба моросил легкий дождь. И противный промозглый ветер забирался под кольчуги. Робко показавшаяся весна снова спряталась за тяжелыми тучами.

Нэсса с трудом уняла дрожь. В общей суматохе перед отъездом Мартин не смог ее найти, чтобы попрощаться. Поэтому он до сих пор не знал, что она отправилась вместе с войском. Затеряться в такой толпе немудрено, она прекрасно это умела.

Конечно, Нэсса не собиралась лезть на передовую или соваться к пехоте. Она не воин и прекрасно это понимала. Но оставаться в стороне больше не могла. Что-то надорвалось внутри нее после Тринваира. Она чувствовала это и никак не могла совладать с собой. Еще в тот момент, когда она встала к плечу Мартина, защищая эльфа. Она не спряталась и теперь уже не могла поступить по-другому.

Инстинкты били тревогу и приказывали бежать. Но ведь король прав, бежать больше некуда. Отступать нет смысла. И если ее судьба погибнуть, она сделает это вместе со всеми. Впервые в жизни все страхи пропали. Ноги шли вперед, на последнюю битву людей и богов. Рукава были полны ножей, если придется, она продаст свою жизнь очень дорого…

А пока… В походном госпитале всегда не хватает рук.

И лишь непрошеные слезы украдкой катились по щекам. Нэсса злилась и прятала их.

* * *

Эрин спокойно оглядывала поле, стараясь не обращать внимания на то, какие испуганные взгляды бросает на нее брат. Он не сказал ни слова по поводу ее внешнего вида. Он все понимал, но она буквально чувствовала, как сжимается его сердце. Ему хватало проблем, а Эрин не могла умерить его боль.

Она ободряюще улыбалась, Ларос лишь кивал в ответ. Должно быть, его бросало в дрожь от этой новой улыбки. Но и эту боль нельзя было унять магией. Поэтому Эрин смирилась. За все есть своя цена, и она готова ее платить.

Ледяная стужа разливалась внутри при этих мыслях. Эмоции больше не туманили разум. Впервые в жизни она могла хладнокровно оценить происходящее, сделать верный шаг и выбор. Больше никогда и ни о чем не жалеть. На этот раз все глупые людские тревоги покинули ее по собственной воле.

Ее разум, ее сознание остались при ней, когда дверь дара распахнулась, чтобы не закрыться уже никогда. И Эрин не просто впустила в себя стихию, она сделала ее частью себя, подчинила. Как легко это оказалось.

Рядом с ней замер Газарт, больше не скрываясь. И что говорить, многие втайне надеялись, что бывший некромант припас козырей в рукаве. Как делал это всегда.

Но Эрин видела его сосредоточенное, ожесточенное лицо, на котором не осталось ни капли прежней театральности. Он был слишком бледен. У него не было плана.

И вместе с тем она понимала, что он будет действовать. Он никогда не позволит себе остаться в стороне.

А когда битва будет окончена, какой бы ни был результат, они отправятся дальше. Сделают то, ради чего прошли весь этот путь. Даже без магических сил Газарт был способен на многое.

А она станет его орудием. Его войском и армией.

* * *

Мартин со всей дури подгонял лошадь. Орден уже близко, а он рвался в тыл, забыв о предстоящем сражении. Огибал погасшие ночные костры, уворачивался от идущей на построение пехоты. Ловил недоуменные взгляды.