Шрифт:
Закладка:
Этот «устав» является законом, низведённым Всевышним исключительно для организации тех, кто образует «малый отряд». Он называется «шариат». Шариат – это способ самоограничения глины в интересах внутренней искры святого Духа, то есть Духа Божьего, который на самом деле иначе называется Святой Дух. Частица Святого Духа в нас.
Если вспомнить Достоевского, Великого Инквизитора и вспомнить, как дьявол начинает совращать Христа в пустыне, то он пытается его совратить, используя три момента: благо, тайну и меч Цезаря. То есть, соответственно, тайна – это традиционное знание, меч Цезаря – это политическая власть, и благо – это просто благо… Как мы помним, Христос от всего этого отказывается и делает упор на любовь. Не кажется ли Вам, что имеет смысл сделать упор на любовь в таком теологическом ключе, а не на волю к власти или волю к смыслу?
Проблема-то в том, что надо знать, что такое любовь. А знаете, что такое любовь? Любовь, согласно Евангелию, это «нет выше, аще кто положит душу свою за други своя». То есть это воля к жертве или воля к смерти – высшая стадия пассионарности. Это и есть любовь. Если вас такая любовь устраивает, то она может быть названа «волей к власти». Потому что пассионарность проявляется как: а) воля к власти; б) воля к смерти; в) воля к самопожертвованию. И это три лика одного и того же.
«Амальгама», я так понимаю, это душа?
Мы называем это «душой», но в действительности, если говорить строго, то представьте себе глиняную куклу, и в этой глиняной кукле вы иглой прокололи дырку, и в этой дырочке глины нет, и эта глина общается с глиной снаружи. Глиняная кукла реагирует на глину снаружи. Но пока она всего лишь глина: камень – среди камней он камень. А эта дырка – она есть точка несовпадения ни с чем.
Вот глаз не видит себя иначе, как в зеркале. То есть он всё видит, он является средством «виденья», но себя он не видит. Сознание всё свидетельствует, но про себя ничего не знает. А в каком зеркале сознание может найти себя? В зеркале языка. Язык есть то зеркало, в котором сознание может себя обнаружить и обнаружить себя именно как смысл, точнее, как понимание, связанное со смыслом.
Потому что понимание – это очень сложный феномен. Как человек понимает, что «он понимает»? Почему в нём появляется обратная рефлексия на себя? То есть он, допустим, читает, и он одновременно понимает, что он читает, о чём читает, видит себя читающим. Искусственный интеллект по своей внутренней субъективной природе не отличается от химической реакции в стакане воды. Вот там мощнейшие серверы стоят с искусственным интеллектом, а здесь я бросил аспирин в стакан, – и это абсолютно однозначно на уровне феноменологии.
Тогда получается, что сознание – это инструмент души?
Сознание – это и есть душа. Неповторимая, уникальная и так далее. Вот Дух – это нечто другое. Но мы называем «дух, который вообще», который является субтильными слоями той же глины, который переживает распад тела, но при этом тоже субстанционален, – это просто «дух». А вот то, что «душа» или «сознание» – это Святой Дух, это то, что называется Рухулла. Это та частица, про которую Аллах говорит, что Он вложил «мин Рухи», то есть «от Своего Духа» («от Моего Духа»).
А как же противоречие между внутренним «я» и внешним? Это чисто только психология, это не связано с душой и сознанием?
Когда ребёнок рождается, у него есть зачатки телепатии. Как он язык изучает? Как человек осваивает язык? Если бы у него не было телепатических элементов, возвращающих его к Золотому веку, то он не смог бы ничего выучить, потому что, когда мы во взрослом состоянии учим, у нас уже есть один язык, и мы берём словарь. А у ребёнка-то нет такого словаря. Как он поймёт, что «стол» – это стол, именно «стол» как стол (с содержанием), или «попугай» – попугай, «игрушка» – игрушка, «мать» – мать. Как он внутреннюю сторону слов понимает?
Он понимает через телепатию. Но пока у него нет языка, он чистый кусочек мяса, как животное. Если он попадёт, как Маугли, к волчице на воспитание – уже всё: через два года его не научить языку, он будет зверем. То есть у него автономной человеческой сущности, самостоятельной эссенции нет. Она наводится на него через язык.
Но он всё равно несёт матрицу, а матрица – это компромисс между Бытием и адамическим посланием, это не чистое, заданное от Адама. Потому что есть ещё воля Иблиса, «мудрость»; жрецы закладывают туда определённые значения. И вот компромисс возникает: древнеегипетская, индийская цивилизация – то, что мы называем языческой метафизикой, язычеством или язычеством в современном мире. Эта матрица, она – компромисс.
Получается, что человек получает язык уже в значениях компромиссных. Не чистых, а компромиссных. То есть его дрессируют на определённые искажения, на принятие миропорядка вещей, который является бытийным, где альтернативы нет. Он в это врос, а потом у него вопросы возникают, недоумения. Почему?
Потому что в нём есть за счёт языка, в нём наводится, открывается это свидетельствующее нетождество. Оно как зайчик солнечный, оно хрупко и эфемерно. Убрать зеркальце, и его не будет – чёрная стена. А пока оно есть, оно входит в конфликт с тенями, с чернотой этой стены, со всем этим входит в конфликт. Этот солнечный зайчик обладает как бы собственным притяжением – он же получает поддержку ещё…
К кому обращается Писание, Откровение? К этому солнечному зайчику, к этому блику, к этой точке нетождества. То есть это весть от Джибриля, которая приходит к этой точке нетождества здесь, через Книгу низводимую. Возникает такой мост. И если человек следует за этим, то есть следует «малым отрядом», становится в общину Адама, в общину Мусы, в общину Мухаммада (мир им всем), то тогда он начинает приходить в конфликт с матрицей, в конфликт с Бытием.
Следует чему?
Если он следует этому благовестию. Тогда он начинает приходить
