— В семь вы должны спуститься в парадную вместе с детьми. И постарайтесь не опаздывать.

Далее около четырех в комнату Маши постучалась одна из горничных, Ксения, и заявила, что пришла сделать прическу молодой женщине по приказу Михаила Александровича. Маша попыталась возразить, но служанка сказала, что хозяин дал четкие указания, как следует причесать мадам, положив на туалетный столик журнал с изображением женской головки с изысканной прической. Несколько смешавшись, Машенька взяла в руки журнал и открыла его. Он был издан на французском языке. Маша пролистала его, отметив, что это издание являло собой советы для дам о силуэте и цвете тканей для платьев, которые следовало носить модницам в этом сезоне, а также о прическах и разных аксессуарах. Удивленно взглянув на Ксению, она спросила:

— Что это, Ксюша?

— Михаил Александрович дали. Велели сделать вот эту прическу, — заметила девушка, ткнув пальчиком в рисунок на странице.

Маша тяжело вздохнула и позволила горничной колдовать над своими локонами. Ксения принесла с собой коробку с нужными для завивки шелковыми папильотками и быстро и умело накрутила волосы Маши на них, прежде смачивая сахарной водой. Далее горничная развела в камине огонь и попросила Машу сесть рядом, чтобы волосы скорее подсохли. Через час она начала делать Маше прическу в модном в то время «греческом стиле» со множеством мягких локонов. Длинные густые волосы горничная заколола сверху, оставив завитые пряди спадать на ушки и плечи Маши. Голубая лента в тон платья украсила тремя плавными линями темные волосы и великолепно оттенила их блеск. Позже Ксения так же помогла молодой женщине облачиться в голубое платье.

Когда ее туалет был закончен, Маша подошла к большому напольному зеркалу, дабы осмотреть себя, и совершенно расстроилась. Платье было невыносимо прелестным. Да, еще накануне, примеряя его с модисткой, молодая женщина отметила, что оно слишком дорогое и великолепное для простой гувернантки. Но сейчас вместе с красивой изысканной прической, туфельками и тонкой нижней сорочкой ее наряд казался просто волшебным. Платье, сшитое по последней французской моде, из тончайшей ткани с небольшой вышивкой по контуру глубокого выреза, чуть присборенное сверху и стянутое под грудью лентой, вышитой серебряной нитью и жемчугом, свободными складками спускаясь до пола, идеально сидело на ее стройной и гибкой фигуре. Фасоном оно напоминало древнегреческие туники, какие носили римлянки. Руки, плечи и большая часть высокой груди были обнажены, открывая прелестную белоснежную кожу Маши. Ткань платья казалась такой тонкой, что при малейшем движении внимательным взглядом угадывались мельчайшие детали фигуры, такие, как тонкая талия, упругие ягодицы, стройные бедра и длинные ноги.

Чуть приподняв подол, Маша посмотрела на легкие, расшитые речным жемчугом туфельки без каблуков, похожие на сандалии греческих богинь с Олимпа. Она никогда не носила подобной обуви и одежды. В прошлом она одевалась в твердые корсеты, широкие юбки и вышитые туфельки на высоком каблуке. И теперь, в этом почти ничего не скрывающем платье, конечно же, прелестном, но невозможно вульгарном, как показалось Маше, ощущала себя не просто неловко, а крайне смущенно. Она была похожа не на гувернантку, а скорее на гостью бала. Да, она знала, как держать себя в красивом дорогом наряде. Но сейчас она была не фрейлиной во дворце императрицы, а простой прислугой и выходить к гостям в таком виде совсем не хотела.

Спустя четверть часа Маша, поцеловав на ночь Андрея, который остался в своей маленькой спаленке, заставила себя выйти из своей комнаты и пройти в детскую. Наташа, одетая в красивое белого цвета бальное платьице и причесанная по-взрослому, кокетливо крутилась перед зеркалом. Увидев вошедшую Машу, девочка радостно воскликнула:

— Какая ты красивая, Мари!

Вслед за Машей в комнату вошел слуга. Извинившись, он вежливо обратился к ней:

— Михаил Александрович спрашивает, отчего мадам с Наташей до сих пор не спустились, уже восьмой час, и прибыли первые гости.

Обреченно вздохнув, Маша взяла девочку за руку и направилась вниз, приготовившись к началу вечера, который был ей вовсе не по душе. Едва она появилась на лестнице, как увидела Невинского, который находился внизу, в ярко освещенной парадной. Он был без парика, как и полагалась по последней моде, с чуть завитыми короткими волосами, которые подстриг накануне. В черном шелковом камзоле, светлом жилете, расшитом серебром, светлых панталонах и бальных туфлях. Свежевыбритый Михаил Александрович показался Маше величественным и властным.

Заслышав шум на лестнице, он обернулся. Взглядом, напряженным и цепким, впился в молодую женщину. Маша, окончательно стушевавшись, опустила глаза и переключила все свое внимание на Наташу. Когда они спустились в парадную и приблизились к Невинскому, она все же осмелилась взглянуть на хозяина дома, желая спросить, что им делать дальше. Однако, едва она подняла глаза на Михаила Александровича, ей стало душно. Невинский не просто бесцеремонно разглядывал ее прелести. Его наглый взор прямо вперился в ее полуоткрытую грудь, которая была хорошо видна в глубоком декольте платья. Маша видела, как он оглядел ее стройную фигурку и, наконец, остановившись взглядом на ее лице, уставился на губы. Она стояла всего в трех шагах от него, ощущая на себе тяжелый, полный вожделения взгляд, и чувствовала крайнюю неловкость и смущение. Она вновь опустила глаза, пытаясь не дрожать от неприятного озноба, который вмиг завладел ее телом, и никак не могла озвучить интересующий ее вопрос. Положение спасла Наташа, воскликнув:

— Папа, можно мне с Мари посмотреть музыкантов?

— Позже, — ответил он сухо. — Останьтесь здесь, со мною. Скоро будут съезжаться гости. Потом вы сможете пройти в бальную залу.

Маша снова взглянула на Михаила Александровича. Даже обращаясь к дочери, он не сводил пронизывающего, страстного, раздевающего взгляда с нее. Она вновь опустила глаза и тяжело вздохнула, заметив, как в парадные двери входят нарядные пары гостей.

Прошло более трех десятков человек, когда к ним приблизилась красивая дама лет сорока под руку с высоким эффектным военным. Маша едва взглянула на молодого человека и смертельно побледнела. Перед ней стоял красавец-щеголь Чемесов, за локоть которого держалась некая Ольга Михайловна, как поприветствовал ее Невинский. Маша же отметила, что Григорий, поздоровавшись с Михаилом Александровичем, быстро вперил взбудораженный взор в нее, пробежавшись темным взглядом по ее фигурке, и поджал губы. Чемесов со своей дамой проворно прошествовал в гостиную, но Маша отчетливо заметила, с каким недовольным и злым выражением на лице он уходил. Она вознамерилась в течение вечера постараться избежать встречи с Григорием, благо кругом было много гостей, среди которых она могла затеряться и не попасть ему на глаза.

Последующий час превратился для Маши в пытку. Приветствия, странные взгляды гостей, обращенные на нее, горящие наглые взоры Невинского стали для нее тяжким испытанием. Она чувствовала себя как на эшафоте, выставленной напоказ публике, любопытной и глумящейся над нею. Только около восьми Михаил Александрович разрешил им с Наташей присесть. Маша, возбужденная всем этим действом до предела, облегченно вздохнула и, нервно схватив девочку за руку, направилась с ней в празднично украшенную гостиную. Почти спрятавшись за стул, на который усадила свою воспитанницу, молодая женщина с облегчением вздохнула, ощущая себя более спокойно в этом укромном уголке зала.