Рыбу монахи разводят не только для себя, но и для местных жителей и туристов. Копченую форель, монастырские сыры, йогурт и выпечку всегда можно купить в трапезных при монастыре или в киосках.

Российские императоры были частыми гостями Валаама. Царь Николай II в память о своем посещении повелел поставить в Малой Никоновской бухте поклонный крест, чудом сохранившийся до наших дней. От этого креста хорошо виден совсем крохотный островок – своеобразный карантинный пост, где в прежние времена держали подвыпивших матросов и паломников с приходивших кораблей до их полного протрезвления.

От смотровой площадки, через лес и заросли черники, проложена тропинка к внутренним Игуменским озерам. На берегу одного из них шесть с половиной лет прожил в полном уединении будущий игумен монастыря отец Дамаскин. Жил он в деревянной келье, спал в сделанном им гробу, носил вериги, большую часть времени проводил в молитвах, зимой переписывал книги и делал для братии деревянные ложки, летом носил воду и землю для разбитого им огорода. Став настоятелем Валаамского монастыря, Дамаскин построил на месте своего уединения скит с церковью Коневской иконы Божией Матери – самой маленькой на Валааме. В 1950-х все строения скита раскатали на бревна, перевезли на ферму и сделали из них кормушку для свиней. Все нынешние строения скита воссозданы заново, и здесь по-прежнему живет всего один монах.

Утоптанная дорожка ведет от церкви к месту, где когда-то стояла келья Дамаскина, которого называют строителем Валаама. За сорок с лишним лет его игуменства на островах появилось 10 церквей, 6 скитов, 20 часовен, странноприимный дом, монастырская гостиница, книгохранилище, водопровод с водопроводной станцией, мастерские, конюшни, проложены дороги и возведены мосты.

Новый Иерусалим

Возвышенность на мысу между Малой и Большой Никоновскими бухтами создателем Русской Палестины игуменом Макарием была задумана как гора Сион, а стоящий на ней Воскресенский скит – как прообраз Святого града Иерусалима. В нижнем храме Андрея Первозванного скитской церкви устроено некое подобие Кувуклии из иерусалимского храма Гроба Господня, куда Макарий поместил небольшой кусочек от мраморного гроба Христа, привезенный им из Святой земли. В верхнем светлом храме Воскресения с великолепным фарфоровым иконостасом, напротив, все говорит о жизни. Летом по традиции, которой более сотни лет, здесь звучат пасхальные песнопения в исполнении хора подворья Валаамского монастыря в Петербурге.

В Большой Никоновской бухте под Сионом, где по легенде апостол Андрей Первозванный воздвиг каменный крест, теперь швартуются круизные теплоходы и целый флот небольших судов.

До некоторых скитов на Валааме лучше всего добираться по воде. Юркие катера, заходя в самые узкие заливчики, позволяют любоваться валаамскими красотами совсем с другого ракурса.

Пройдя под каменной аркой Владимирского моста, катер тихим ходом подходит к Смоленскому скиту, одному из самых последних на Валааме. Появление его на святых островах было связано, как ни странно, с Первой мировой войной. В ее начале верховный главнокомандующий русской армией великий князь Николай Николаевич, посетив Валаам, выделил средства на строительство храма-памятника в честь воинов, павших за «веру, царя и отечество», а проект храма в строгом псковско-новгородском стиле выполнил его брат, великий князь Петр Николаевич. Скит и церковь посвятили иконе Смоленской Божией Матери, покровительнице русского воинства. Двенадцать монахов-схимников день и ночь должны были попеременно совершать тут поминовение солдат, убитых на полях сражений.

До 1940 года в Смоленском скиту жил духовник великого князя Николая Николаевича иеросхимонах Ефрем. В своей скромной келье он принимал многих русских белоэмигрантов, искавших связь со своей утраченной родиной. В 1923 году в Смоленском скиту он совершил постриг своей духовной дочери Анны Вырубовой, бывшей фрейлины императрицы Александры Федоровны, ставшей мирской монахиней Марией. Рядом со Смоленской церковью отец Ефрем приготовил для себя могилу. Но вышло по-другому – вместе с остальными монахами он был вынужден уйти в Финляндию во вновь основанный Ново-Валаамский монастырь.

На линии Маннергейма

С получением Финляндией независимости государственная граница поделила Ладогу пополам, и Валаам стал пограничной зоной. Для сдерживания возможного военного удара со стороны СССР финны стали возводить на островах оборонительные сооружения линии Маннергейма. В юго-восточной части Валаама, на Красном мысу, по-прежнему можно увидеть поросшие мхом финские береговые батареи с орудийными гнездами, пулеметным дотом, подземным бункером и наблюдательным пунктом.

Ключевое место в укреплениях архипелага занимал остров Келисаари, который теперь называется Оборонным. Такой концентрации оборонных сооружений на Валааме нет больше нигде.

В той или иной степени на нем сохранились доты, двухъярусные подземные казармы, пробитый в скалах тайный спуск к Ладоге, лабиринты подземных ходов и башня управления огнем – пять этажей бетона высотой 22 метра. Инспектировать Келисаари приезжал лично главнокомандующий финской армией Карл Маннергейм. До недавнего времени других построек на Оборонном острове не было, но не так давно рядом с бывшими финскими позициями появился новый Андреевский скит.

Остров Коневец. Монастырь Рождества Богородицы

Ковенец, как и Валаам, – монастырский остров. Плоский, поросший лесом, издали он мало чем отличается от множества других островов Ладожского озера. Тут есть хорошие песчаные пляжи и повсюду лежат валуны, принесенные и отточенные ледником. Самый большой из них, Конь-камень, давший название острову, весом 750 тонн и высотой более четырех метров, служил капищем язычникам-карелам. Раз в году на вершине гранитной глыбы карелы будто бы приносили в жертву одного коня.

С большой земли до Коневца около часа хода. Всех прибывающих на остров встречает стоящий в ладье бронзовый основатель Рождественского монастыря преподобный Арсений. В руках он держит монастырскую святыню – чудотворную икону Коневской Божией Матери, привезенную им с Афона. Арсений родился в Великом Новгороде и стал искусным медником. Свое ремесло он не оставил, даже когда стал монахом. Прожив в монастыре 11 лет, он в 1384 году отправился на Афон, где продолжал ковать медную посуду для афонской братии.

Вернувшись на родину, Арсений несколько лет прожил на Валааме. Как-то во время шторма на Ладоге его лодку прибило к Коневцу. Остров был тогда необитаем, даже рыбаки старались не заходить на него, опасаясь бесов, живущих в огромном валуне язычников-карелов. С помощью молитв и святой воды Арсений выгнал бесов из камня, и они, обернувшись воронами, улетели. А вместе с ними с Коневца исчезли все змеи. Изгнав бесов, Арсений поселился в глубине острова, срубив для себя келью, а через пять лет, в 1398 году, он получил от новгородского епископа Иоанна благословение основать на Коневецком острове монастырь. Главный храм новой обители Арсений посвятил Рождеству Пресвятой Богородицы, поместив туда икону Богоматери, привезенную со святой горы Афон. В 1421 году монастырь подмыла Ладога, и Арсений перенес его на нынешнее, более высокое место.

Обитель дважды разорялась шведами, последний раз во время Русско-шведской войны 1610–1617 годов. Монахи успели тогда уйти в Новгород, унеся с собой икону Коневской Божией Матери, а мощи преподобного Арсения спрятали «под спудом», завалив камнями.

После победы Петра I в Северной войне монастырь возродился. Его золотой эпохой стал XIX век. Тогда были построены каменный храм Рождества Богородицы, двухъярусная колокольня, церковь