- И не боятся прогадать?

- Боятся. Поэтому возле сухого озера всегда очень мало просителей. Но они думают - если ты всё-таки проедешь там, то наверняка разберёшь их дело.

- Потому что один из десятка будет замечен скорее, чем один из сотни, - докончил князь.

- Да, - кивнул малолетний собеседник. Он смотрел на правителя и ждал, причём выражение лица говорило само за себя: "Я поведал тебе столько всего полезного. Неужели ты ничего не дашь мне за это? Можно - серебряную монетку. А лучше - золотую", - однако государь остался безразличен к этому взгляду попрошайки и снова оглядел обе дороги. Левая вела в родную деревню лазутчика, а правая - в деревню возле сухого озера.

Войко не торопил государя, а отрок, понявший, что денег не получит, навострил уши. Он по-прежнему хотел узнать, куда поедет князь.

- Теперь я знаю, как поступить, - наконец, сказал Влад, - чтобы встретить поменьше просителей, мне следует ехать направо, к сухому озеру. Конечно, там мы кого-нибудь встретим, но дальше будет гораздо меньше народу, чем в прошлый раз. Главное, не отпускать лазутчика и поспешить, пока в его деревне не догадались, что к чему.

Государь посмотрел на своего одиннадцатилетнего пленника, а тот опять начал пугливо таращиться.

- Ладно, - вдруг смягчился правитель, - езжай, куда ехал. А я отправлюсь своим путём.

Мальчишку не нужно было дважды просить. Он поклонился, вскочил на кобылу и поспешил убраться восвояси.

- Государь, - заметил Войко, - раз ты его отпустил, просителей на твоём пути будет очень много.

- Да, - кивнул Влад и усмехнулся, ведь, несмотря на то, что государь выбрал самую трудную дорогу, в голосе боярина явственно слышалось одобрение.

А вот дракон выразить своё мнение не спешил, хоть и видел, что хозяин нарочно глянул вниз, под копыта коню. "Когда дьявол доволен, это значит, что я поступил дурно, а если он недоволен - значит, мой поступок хорош", - рассуждал государь, однако чешуйчатая тварь упорно скрывала свои чувства. Она не выказала ни радости, ни разочарования, а просто сидела и прикидывала что-то в уме. Влад не мог даже предположить, что именно.

* * *

Происшествие на дороге опять отвлекло государя-паломника от благочестивых мыслей. "Это плохо, - заметил он себе. - Надо снова попытаться забыть о суете, смирить страсти. Твои чувства должны уподобиться водной глади, а думать сейчас лучше о том, что мир, сотворённый Богом, прекрасен и велик".

Государь Влад, прожив на свете уже более тридцати лет, успел повидать этот мир - объездил все страны, соседствующие с Румынией - однако помнил, что покойный отец знал про разнообразие мира гораздо больше. Отец изъездил всю Европу и, к слову, охотно рассказывал об этом сыновьям.

Родитель был рассказчиком замечательным, так что Влад говорил себе: "Если мой отец всё-таки приручил дьяволов, то ясно, почему нечистые привязались именно к нему. Им почётнее смущать человека талантливого, а не возиться с глупцом, который ничего не умеет".

Однако Влад рассуждал об этом не вполне серьёзно. "Как можно рассуждать о таком серьёзно! - говорил он себе, - Я же не безумец". К тому же отец, старший Дракул, никогда по-настоящему не признавал своей связи с нечистыми. Он изображал дьяволов на монетах, но когда его спрашивали, для чего это, неизменно отшучивался. Отец уверял, что демоны служат человеку, но если кто-то из собеседников спрашивал: "Правда?" - то ответом была лишь усмешка.

Кроме того, старший Дракул всегда упоминал об этих существах мимоходом, поэтому Влад не знал, кто, где и когда поведал отцу, что нечистые могут стать слугами человека. Вместо историй о дьяволах, родитель рассказывал о своей ранней молодости, и малолетнему Владу очень нравились эти рассказы, звучавшие, как сказка, но казавшиеся лучше её, ведь в них всё было взаправду.

В своих повествованиях отец сталкивался с большими трудностями, но всегда находил выход, причём находил сам - без бесов-помощников. Пожалуй, так было даже лучше, чем если бы родитель поведал, как дьяволы выручали его, то есть избавляли от необходимости проявлять ум и доблесть. Лишь однажды он оказался в обстоятельствах, победить которые не сумел.

"Наверное, тогда, столкнувшись с неодолимыми препятствиями, он и сделался суеверным, - думал Влад, - Наверное, тогда и начал чеканить дьявольские деньги", - но чтобы понять, как отец дошёл до этого, надо было сложить воедино все его повествования.

Вспоминая эти рассказы и сопоставляя их, младший Дракул вспоминал и своё детство, и Сигишоару, потому что не мог отделить одно от другого. В детстве он так любил отцовские рассказы! Их хотелось слушать и слушать! Однако родитель уже тогда много путешествовал, поэтому рассказывал редко. Он проводил с семьёй не больше двух недель кряду, а затем исчезал куда-то. Куда именно - даже мать не могла сказать наверняка. В ответ на все расспросы лишь повторяла:

- Наш вечный странник по таким землям ездит, что названий не выговоришь и не запомнишь. А нам и запоминать ни к чему. Откуда бы ни вернулся, мы всё равно встречаем его у одних и тех же ворот.

Главные ворота Сигишоары, о которых шла речь, располагались в конце улицы, в нескольких десятках шагов от дома, а встречи проходили всегда одинаково - возвращаясь из странствия, родитель посылал вперёд себя слугу с известием: "Скоро буду", - и начиналась радостная суета. Мать принималась наряжаться, перед этим велев разыскать, умыть и переодеть детей. Кухарки громыхали посудой, по всему дому ежеминутно слышался топот по лестницам, хлопанье дверей и крышек сундуков, кто-то перекрикивался и переговаривался. Если дело происходило не в пост, к общему гаму добавлялось кудахтанье кур, которых немилосердно потревожили.

Влад знал - суета происходит ради того, чтобы мать, ведя обоих сыновей за руку, вышла к тем самым воротам, через которые приедет отец, а затем семья, воссоединившись, могла бы вернуться в чисто прибранные комнаты, сесть за стол и праздновать.

Влад прекрасно помнил те минуты перед долгожданной встречей - как выходил из дома вместе с матерью, с братом и нянькой, стоял перед широкой каменной аркой и ждал. Вымытый лоб чесался. Хотелось почесать, но приходилось терпеть, чтоб не упустить из виду улочку по другую сторону арки - вдруг проглядишь отцов приезд. Мать тоже волновалась, сжимая руку младшего сына крепче и крепче. Мать тоже ждала, что