Шрифт:
Закладка:
— А ты так и просидела всю ночь на чемодане?
— Нет, — ответила та, слегка покраснев, — я спала.
Больше они на эту тему не разговаривали. Прослушав сводку, в которой вновь не говорилось ни о чём определённом, только перечислялись несколько незнакомых по названиям населённых пунктов, оставленных нашими войсками после упорных боёв с численно превосходящим противником, все успокоились: крупных городов на этот раз не упоминали.
Позавтракав в той же чебуречной, где они ели вчера, и побродив немного по какому-то настороженному и озабоченному городу, они вновь пришли в военкомат. За столом регистрации сидел всё тот же измученный капитан, казалось, что он так и не вставал из-за стола, а очередь людей, стоявших к нему, тоже как будто бы со вчерашнего дня замерла. На самом же деле за эти сутки и капитан успел несколько часов поспать, и очередь состояла уже совсем из других людей. Борис Яковлевич и Вера попытались миновать очередь, но на них зашумели и, несмотря на то, что Борис уверял, что им назначено прийти, их не пускали.
— Всем назначено! Становитесь в очередь! Нечего, нечего! — закричали стоявшие друг за другом люди.
Алёшкин и Вера успели протиснуться уже почти к голове очереди. Оглянувшись и увидев, что хвост её теряется где-то в конце коридора и что, если они выполнят это требование, то могут простоять до вечера, продолжали проталкиваться вперёд. Люди, стоявшие впереди них, громко протестовали. Этот шум и толкотня привлекли внимание капитана, тот встал и неожиданно громко крикнул:
— Смирно! Что за базар? Вы где находитесь?
Все стихли. Кто-то несмело произнёс:
— Да вот тут без очереди лезут! — он указал на Бориса Яковлевича и Веру.
Капитан взглянул в указанном направлении, узнал Бориса и произнёс:
— Им приказано явиться в это время. Пропустите их!
Торжествующие Борис Яковлевич и Вера прошли к столу. Капитан открыл ящик, достал из него их военные билеты. Подавая Алёшкину билет вместе с небольшой бумажкой, он сказал:
— Вы зачислены в команду медиков, следующую в распоряжение начальника санитарной службы № 65. Старший команды — военврач Перов, команда находится во дворе. Идите туда, явитесь к старшему по команде, он вам расскажет о дальнейшем.
— А вы, — полуобернулся он к Вере, — получите свой военный билет и можете следовать домой. Сейчас заявок на фармацевтов пока нет. До свидания. Когда понадобитесь, вызовем.
Они пошли к выходу. Видно было, что Вере было грустно расставаться с Борисом Яковлевичем, к которому она за эти два дня уже как бы привыкла, и обидно, почему не взяли — все уже воюют, а она вот должна возвратиться домой. На глазах у неё от всего этого заблестели слёзы. Но делать было нечего.
Дружески попрощавшись с Борисом Яковлевичем, Вера не удержалась, обняла его за шею и, не стесняясь присутствующих, крепко поцеловала. Затем выбежала на крыльцо, подхватила свой чемоданчик и, не оборачиваясь, пошла к вокзалу. Борис растерянно посмотрел ей вслед. Ему было очень неловко, и когда он вернулся с крыльца, чтобы через другую дверь выйти во двор, он ожидал увидеть насмешливые лица и услышать разные шуточки, но, к его удивлению, все на него смотрели с сочувствием, а некоторые даже и с завистью, и никто не проронил ни слова. Видимо, величайшие события в жизни страны, участниками которых все эти люди становились или готовились стать, делали их выше мелких условностей мирной жизни.
Глава третья
Спустившись во двор, Алёшкин довольно быстро нашёл команду медиков. Она выделялась среди прочих команд тем, что в неё входили женщины, а также и тем, что в группе этих людей, в большинстве сидевших на чемоданах или даже просто на земле, возвышался высокий рыжеватый человек лет сорока, с крупными чертами лица, выпуклыми глазами и большим мясистым носом. Человек этот был одет в военную гимнастёрку с петлицами и шпалой на них, синие галифе и до изумительного блеска начищенные сапоги. Он о чём-то громко и весело рассказывал, и его голос разносился по всему двору. На голове у него была надета потрёпанная военная фуражка с околышем какого-то неопределённого цвета. Борис Яковлевич догадался, что это и есть военврач третьего ранга Перов. Стараясь по возможности выглядеть по-строевому, он бодрым шагом подошёл к этому человеку, поставил чемодан и, протягивая бумажку, отрапортовал:
— Товарищ военврач третьего ранга, старший лейтенант Алёшкин прибыл в ваше распоряжение.
Виктор Иванович (так звали Перова) взял бумажку и, обернувшись к группе людей, которым перед этим что-то с жаром рассказывал, произнёс:
— Вот видите, как надо к старшему обращаться, вот что значит строевой командир! Только не пойму я, товарищ старший лейтенант, зачем вас в мою команду прислали, ведь у нас тут медики: врачи, фельдшеры, — пояснил он. — Мне не говорили, что будут и строевые командиры. Наверно, этот Протасов (такова была фамилия капитана) опять что-нибудь напутал.
Алёшкин уже открыл было рот, чтобы сказать, что он и есть врач, как вдруг раздался женский голос:
— Боже мой, да это же Борис Алёшкин! Вы не узнали меня? Я Тая Скворец.
С этими словами с земли из-под дерева поднялась молодая невысокая женщина с большими карими глазами и тёмными, стрижеными под скобку волосами. Подбежав к нему, она схватила его за руку.
— Вот те на, — кривовато усмехнулся Перов, — у нашей Таи везде знакомые!
— Да какой он знакомый! — кричала возбуждённо Скворец. — Мы с ним пять лет вместе проучились, он все пять лет был старостой первой группы и даже одно время у нас старостой потока был. И никакой он не строевой командир, а врач — такой же, как и мы, только, может быть, лучше. Ведь он институт с отличием окончил, и у нашего хирурга-профессора любимым учеником был.
Она продолжала крепко держать Бориса за рукав и говорила:
— Борис Яковлевич, пойдёмте к нам под дерево, я вас сейчас со всеми познакомлю.
Тот, растерянно взглянув на Виктора Ивановича, влекомый молодой женщиной, пошёл за ней, и через несколько минут уже сидел в кружке
