бы… или нет? Валькирия стоит рядом и смотрит на меня, глаза у нее расширились. Конечно, девочка, я сам удивлен. Или мне просто показалось? Оборачиваюсь и гляжу на дыру в насыпи. Нет, не показалось. Вот дыра из которой я только что выбрался. При каких условиях человек все же может пробить такую дыру в земляной насыпи от удара? При двух — первое, это должен был быть не удар, а скорее толчок… с постепенным ускорением. И второе — человек должен быть сделан из инструментальной стали или победитового сплава. Иначе его просто размажет об земляную насыпь.

— Состояние? — бросает Мария Сергеевна Халк, она стоит на месте и хмурится. Из ее рта вырываются клубы теплого воздуха, тут же превращаясь в пар. Холодно сегодня… но я не замечаю мороза.

Валькирия наклоняется ко мне и кладет ладошку мне на руку, словно нащупывая пульс, но от ее пальцев исходить зеленое сияние.

— Он… невредим, — отвечает она с некоторой заминкой и поднимает глаза на Марию Сергеевну: — невредим абсолютно. Это… странно. Обычно у него половина костей была уже сломана… значит правду девчонки говорят, что у Владимира Григорьевича Родовой Дар проснулся?

— Ты, Семенова, свои умозаключения при себе держи, — советует ей Мария Сергеевна, уперев кулак правой руки в ладонь левой и хрустнув суставами костяшек: — у тебя задача простая. Вот и выполняй.

— Состояние Владимира Григорьевича удовлетворительное. Опасности жизни нет. — коротко отвечает валькирия и отходит от меня в сторонку. Я с тоской смотрю на то, как она делает несколько шагов назад, понимая, что в покое меня не оставят.

— Владимир Григорьевич? — повышает голос Халк в обличье фигуристой женщины в мундире и я поднимаю взгляд.

— Вы готовы, Владимир Григорьевич? — спрашивает она и прежде, чем я успеваю открыть рот, чтобы сказать, что нет, я не готов и вряд ли когда-нибудь буду — она срывается с места и оказывается совсем рядом! Удар! Снова мир летит кувырком, и я не понимаю, где верх, а где низ, но на этот раз я хоть знаю, что именно происходит. Меня снова запулили прямо в земляную насыпь! Отплевываюсь от песка, хрустящего на зубах и выбираюсь из очередной дыры пробитой моим (!) телом. Мистика какая-то. Как это возможно вообще? Внутри загорается огонек гнева, происходящее начинает мне надоедать. Да, Мария Сергеевна старше меня по званию и у нее чудная высокая и объемистая грудь, крутые бедра и замечательная задница, обтянутая форменными брюками с лампасами. Но все это вместе взятое не дает ей права вбивать меня в землю по уши!

— Мария Сергеевна! — повышаю голос я: — Мне непонятны… — Удар! На этот раз я уклоняюсь и отпрыгиваю в сторону. Несмотря на абсурдность ситуации я все же успеваю подметить, что удары полковника Марии Сергеевны Халк — медленные. И не сказать чтобы техничные. Техники в ее ударах нет… впрочем, ей и не нужно. При такой силище ей достаточно лишь задеть и человека пополам порвет. Она и правда убить меня хочет⁈

— Мария Сергеевна! — уклоняюсь, отпрыгиваю, ухожу в сторону. Не понимаю ни черта, но злюсь. В самом деле, сколько можно?

— Дерись! — выкрикивает она в ответ: — Сражайся! Ну!

— Ах так… — снова отпрыгиваю в сторону и поднимаю руки, готовясь дать отпор. Шансов у меня никаких, Мария Сергеевна Халк словно танк, такая сила и скорость… но когда ты сжимаешь кулаки, то такие вот мысли перестают тебя интересовать. Все что остается — это ты и твой противник. Глядя на то, как женщина в белой рубашке и форменных брюках с лампасами приближается ко мне, я почему-то обращаю внимание на ее блестящие под солнечным светом хромовые сапоги. Начищены и сидят точно по ноге. А как я хотел, Мария Сергеевна у нас полковник, у нее наверное и денщик свой есть. Или — денщица? Вот эта самая валькирия например, которая стоит у деревянной лестницы, рядом с столом, куда сложена одежда и оружие.

— Н-на! — ухает она и выбрасывает вперед кулак, я пригибаюсь, уходя в сторону. Сколько раз уже видел этот удар, сейчас уйти в сторону и выбросить джэб в ответ, отвлекая противника, а уже потом… но ярость вспыхивает у меня в груди словно солнце. Никто не имеет права бить меня! Во всяком случае — безнаказанно!

— ТУНЦ! — раздается в воздухе мощный щелчок и полковник Мария Сергеевна Халк — исчезает из виду. Я не успеваю пробросить акцентированный хук сбоку — как я и хотел, цели больше нет. Выброс адреналина не дает мне успокоиться, я поворачиваю голову в поисках цели. Кто бы ни стоял на твоем пути, будь это воин, старик или женщина, даже если это сам Будда — уничтожь его!

— Ваше благородие! — раздается крик и я опускаю руки. Валькирия несется, бежит мне навстречу, она подбегает к облаку пыли, которого не было тут только что… и откуда оно взялось. И где женщина-халк? Я все еще зол и мне охота взять ее за шкирку и хорошенько так встряхнуть, спрашивая, чего она творит и в своем ли уме⁈ Дура в погонах…

— Ваше благородие! Мария Сергеевна… — кричит валькирия. Пыль осела и я вижу на противоположном конце площадки валькирию, которая склонилась над телом в форменных брюках и белой рубашке. Белой ее сейчас назвать трудно, она порвана, замарана в крови и грязи. Мария Сергеевна лежит в такой позе, что я начинаю сомневаться в том, жива ли она. Вот что должно происходить с человеком, которого ударил здоровенный копер для забивания свай — он просто превращается в желе.

— Сейчас! — я подбегаю к валькирии, но она поднимает руку вверх, останавливающим жестом.

— Не подходите, — говорит она: — тренировочный поединок закончен! Оставайтесь на месте, Владимир Григорьевич!

— Так это, черт побери, оказывается тренировочный поединок. — говорю я: — Вот оно что… да что такое тут творится⁈

— Погодите, Владимир Григорьевич. Сейчас Мария Сергеевна сама все объяснит — говорит валькирия и я только хмыкаю в ответ. Конечно объяснит. Это же она вот тут лежит с переломанными руками и ногами и вывернутой головой, она вот сейчас встанет и все нам объяснит. Только нам придется спиритический сеанс проводить, потому что с такими травмами не встают. И… тут тело женщины-Халка начинает светиться и даже немного приподнимается в воздухе. Валькирия тут же набрасывает на тело китель… зачем?

На моих глазах тело начинает приводить себя в порядок, выправляются вырванные суставы и сломанные кости, с хрустом встает на место позвоночник. Сияние ослабевает и полковник Мария Сергеевна — встает на землю и открывает глаза. Запахивает китель на груди. Только сейчас понял, зачем валькирия набросила на нее одежду — ее рубашка была разорвана на груди и если бы не китель, сейчас я бы видел обнаженные перси полковника. Странно, что для валькирии возможность продемонстрировать грудь полковника была намного важнее чем то, что у полковника было все тело переломано. Что у нее шея была сломана, вывернута под неестественным углом! Но нет, валькирия бежит к нам не с аптечкой, например, а с одеждой — дабы полковника никто в непристойном виде не увидел. Это же странно, нет? Что за вывернутые понятия о морали и приличиях здесь? Почему…

— Поздравляю Владимир Григорьевич, — задумчиво произносит полковник Мария Сергеевна, которую я уже не чаял увидеть в живых: — у тебя действительно открылся Родовой Дар. И хорошо, что я решила проверить это самостоятельно. Боюсь что никто другой на моем месте не выдержал бы этого удара.

— Это был удар? Мне показалось, что я едва задел вас. — говорю я, проматывая в голове короткий бой. Так и есть — я едва задел ее коротким джебом, такая атака даже не преследует цели нанести урон, а скорее отвлекает противника, следующим должен быть мощный акцентированный хук в голову… и если так сработал мой джеб, то слава богу, что я не попал хуком. Но… как такое может быть?

— Даже так? Похоже, что… Семенова! — окликает валькирию полковник Халк.

— Здесь, госпожа полковник!

— Сделай-ка нам стенку.

— Слушаюсь, госпожа полковник! — валькирия изобразила руками странные жесты и, упав на одно колено, с размаху вдавила ладони в землю. Из земли с тяжелым звуком выросла стена! Около двух метров в высоту и шириной в пять метров… приблизительно.

— Покрепче, — сказала полковник, оценивая стенку: — покрепче ее сделай. Еще парочку сразу за ней. Вот так.