–Мы готовы драться за единственный континент, не исследовав остальную планету,– вздохнула Феодора.– Наамар, пожалуйста, давай вернёмся к идее создания большого флота, которая объединит Стремления, а не превратит их в поле боя.

–Почему флот должен строиться в Мэя?

–Потому что мы разработали нужные технологии,– язвительно ответил Радбуд.

–Поделись ими.

–Только в виде готового корабля.

–Где твои люди будут офицерами?

–А твои – матросами.

–Ты опять всё сводишь к расовому превосходству!

–Только в твоём воображении.

Перепалка вновь стала громкой, при этом сенатор Харо, что естественно, поддерживал Фага, сенатор Суно – Мэя, и Феодоре ничего не оставалось, как вновь попытаться образумить разошедшихся мужчин:

–Перестаньте!– Она ещё могла на них воздействовать и не удивилась, что после окрика в зале наступила тишина.– Вы действительно уже всё решили? Война неизбежна?

Никому из сенаторов не понравилось, что женщина требует от них прямого ответа на весьма жёсткий вопрос, и Радбуд недовольно напомнил:

–Это мы с Идленом предложили провести встречу.

–Чтобы заявить, что готовы к войне?

Тишина.

–Наши с Габрисом условия известны,– не менее недовольно сказал Наамар.– Экономика не наш конёк, поэтому мы будем отстаивать интересы Стремлений так, как умеем.

–Мы ходим по кругу,– покачала головой Феодора.

–Скоро вырвемся,– пообещал Наамар, вставая из кресла.– Мы распечатали всем вам все документы по «Северной инициативе». Читайте, изучайте. У вас есть пять дней на размышления. Если откажетесь сотрудничать…– Сенатор Фага улыбнулся.– Если откажетесь сотрудничать, то будет, как будет.

Поскольку разговор сенаторы вели с глазу на глаз, разнести документы оказалось некому, и Наамар просто оставил три папки на своём столе. Затем они с Габрисом покинули зал, а оставшиеся переглянулись.

–Ничего не решилось,– уныло констатировал сенатор Суно.

–И не могло решиться,– поморщился Радбуд.

–Да, не могло,– согласилась Феодора, рассматривая одно из своих колец.

–Слишком много противоречий…

–Нет, противоречие одно: вы с Наамаром решили выяснить, кто из вас главный. Ты принялся душить его экономику, он отвечает, как умеет.

–Ты обвиняешь меня?– взвился сенатор Мэя.

–Нет,– вздохнула Феодора.– Я не обвиняю никого из вас, потому что знала, что рано или поздно это должно было произойти: вы с Наамаром переросли свои Стремления, вам нужно больше. И мне жаль, что мы не успели использовать ваши амбиции во благо, то есть организовать большое исследование океана.

Горький, но при этом точный анализ произвёл на оставшихся сенаторов впечатление, и спорить с Феодорой они не стали. Помолчали, мысленно не соглашаясь с тем, что морская экспансия помогла бы сохранить мир – ведь она ещё больше укрепила бы экономику Мэя, а затем Радбуд осведомился:

–Ты нас поддержишь?

–Это ничего не изменит,– вздохнула Феодора.– Даже если я выступлю за вас, это не остановит Наамара.

–А вдруг?– спросил Идлен.

–Он ясно дал понять, что или будет принята «Северная инициатива», или начнётся война.

–Мне кажется, война случится в любом случае,– не согласилась сенатор Уло.– Чтобы ни пообещал Наамар – он обманет.

–Даже если мы согласимся с «Северной инициативой»?– удивился сенатор Суно.

–Мы не согласимся,– ответил Радбуд.– Он наверняка составил её так, чтобы мы не приняли «Инициативу» ни при каких условиях. Наамар верит только в силу.

–То есть войне быть?

–Скажу честно: яне знаю что должно произойти, чтобы мы выпутались из этого кризиса без крови,– мрачно ответил сенатор Мэя.– Понятия не имею, кто способен разобраться в происходящем и уладить существующие противоречия ко взаимному удовольствию сторон.

* * *

–Мессер, я очень рад видеть вас живым и здоровым.

Помпилио кивнул, показав, что услышал. Впрочем, ничего иного ИХ не ждал и деловым тоном продолжил:

–Пока наши новые друзья вылезали из воды, я быстренько осмотрел шхуну и собрал на баке всё, что можно использовать против нас: несколько ножей, два топора, гарпун и багры. Огнестрельного или метательного оружия не обнаружено.

–Хорошо.

Бабарский был настоящим суперкарго – деловым, энергичным, умеющим добыть любой товар, запчасть или устройство на любой планете и протащить любую контрабанду через любую границу. Ещё Бабарский был лично знаком едва ли не со всеми воротилами Омута, обеспечивал команду дополнительным доходом и вёл финансовые дела «Пытливого амуша», благодаря чему содержание цеппеля обходилось Помпилио намного дешевле, чем могло. Внешне ИХ выглядел абсолютно мирным и немного забавным: маленького роста, кругленький, с кругленьким лицом и кругленькими щёчками, он казался абсолютно безобидным, и мало кто мог представить, что пухленький коротышка с чёрными волосами до плеч по боевому расписанию становился первым номером пулемётного расчёта, причём – отличным первым номером, которого Дорофеев часто ставил в пример остальным.

Услышав, что рыбаки помилованы и могут вернуться на борт, ИХ упросил Помпилио дать ему десять минут, оставил Мерсу приглядывать за купающимися аборигенами и устроил энергичный обыск. Заодно раздобыл три куска ткани, в которую завернули вытащенные из воды тела. Как и предполагал дер Даген Тур, ими оказались цепари с «Пытливого амуша». Затем рыбаки вытащили сети, капитан взял курс на северо-восток, а Помпилио и его офицеры расположились на баке, надев успевшую высохнуть одежду.

–Как ты ухитрился прихватить её с собой?– спросил Мерса, изрядно удивившийся тому, что Бабарский вынырнул из воды в обнимку со своей знаменитой сумкой.

–Я никогда с ней не расстаюсь,– улыбнулся в ответ ИХ.– Мог бы запомнить.

–Пару раз я видел тебя без неё.

–Ты проник в мою каюту, когда я спал?

–Может, и не видел,– сдал назад Олли.– Может, это был Энди.

А сам подумал, что сумка и в самом деле настолько срослась с образом Бабарского, что команда «Амуша» перестала её замечать и скорее удивилась бы, не увидев её на плече суперкарго.

–Никогда не знаешь, что и когда может неожиданно понадобиться,– закончил ИХ.– Ты ведь тоже не пустым вывалился из «Амуша»?

–Что ты имеешь в виду?

–Да, Мерса, что у тебя с собой?– поинтересовался Помпилио. Последние пару минут он внимательно разглядывал горизонт, словно надеясь увидеть цеппель. Но офицеры не сомневались, что он внимательно прислушивается к разговору, и не ошиблись.

–Если вы имеете в виду бомбы, мессер, то я могу сделать либо два мощных устройства, либо четыре послабее.