— Лошади у меня под рукой нет, а вот зебру, если хотите, могу.

В суматохе перед премьерой помощник режиссера страшно обрадовался и взял, что дают.

А перед самым спектаклем — скандал. Артист, играющий Дон-Кихота, категорически заявил:

— Я на эту полосатую скотину не сяду! Россинант — это все-таки конь. Вот и достаньте мне коня.

— Где его сейчас взять? — закричали режиссер с помощником. — Что за донкихотство? Лезьте на зебру!

— Не полезу!

Тогда позвали художника и сказали:

— Покрасьте ее. Под лошадь. Быстренько!

И премьера, в общем, имела успех.

Так родилось творческое содружество театра с зоопарком.

Позднее многие его питомцы стали непременными участниками спектаклей. Готовили балет «Баядерка». Во время репетиции знаменитого танца со змеей режиссер задумался и воскликнул:

— Друзья мои, мне тут видится живая натура! Это будет очень волнительно!

Несмотря на вопли актеров, змею доставили из зоопарка.

— Вообще-то она не кусается, — пояснил работник зоопарка, — шипит только. Но на всякий случай близко не подходите. Танцуйте в сторонке.

— Это же явное нарушение всяких законов о труде! — возмутился один из артистов. — Нет, я буду защищаться. Раз уж ввели змею, вводите и танец с саблями!

Но режиссура была неумолима. За живой змеей последовала живая коза в «Эсмеральде».

Коза вела себя в основном хорошо. Только когда появлялся Квазимодо, она испуганно блеяла и рвалась за кулисы.

Словом, шефская помощь зоопарка все более ширилась и укреплялась, как вдруг произошла крупная неприятность.

Постановщикам «Дон-Кихота» оказалось мало лошади-зебры. Чтобы как-то освежить потускневший спектакль, они ввели для Санчо Пансы живого осла.

И вот однажды этот осел стал посреди сцены — и ни с места! Сначала Санчо Панса потихоньку его уговаривал, потом грозил и, наконец, огрел палкой.

Тогда осел обиделся и, заглушая оркестр, пронзительно заорал.

Впрочем, режиссер не присутствовал при этом конфузе. Он как раз ушел в зоопарк подбирать для очередного балета натурального бегемота.

ТЮЛЬПАН В КВАДРАТЕ

В квартире раздался резкий и властный звонок.

— Мыши водятся? — спросил полномочный представитель жилищно-эксплуатационной конторы.

Вы, товарищи читатели, за или против мышей?

Жильцы были против. Поэтому они приветствовали намечаемое оздоровительное мероприятие. Но самое удивительное началось после него.

Пойманных мышей стали считать. Работники ЖЭКов, помусолив карандаши, расстилали бумаги-простыни и, беззвучно шевеля губами, прилежно заполняли многочисленные графы.

Автор, как человек добросовестный, заранее хочет покаяться.

Он несколько преувеличил, сгустил краски. Но если в ЖЭКах и не считают мышей, то уж, во всяком случае, собирают усердно сведения о количестве подвалов, в которых они водятся.

Что ж, если бы речь шла лишь об одном виде странной отчетности, то, возможно, не стоило бы делать из мыши слона.

Но окинем придирчивым оком и другие параграфы в стройной системе сводок, регулярно требуемых жилуправлениями.

Чего тут только нет!

Да простит нам читатель амплитуду колебаний — от мышей мы перейдем прямо к цветам.

Итак, человек посадил на своем балконе цветок. Это событие пахнет поэзией. Тянет как-то на четверостишие. На серенаду.

Вместо гитары, однако, берутся счеты, а вместо стихов появляется такая строка: «Озеленено балконов».

И пошла писать губерния!

Летят сводки в жилищное управление. Цветок показывает в своем годовом отчете домовая общественность. Цветок фигурирует в отчете отдела домового хозяйства РЖУ. Цветок вянет в ежемесячной оперативной справке тех же РЖУ.

Короче, живые цветы превращают в бумажные. Помножают розу на розу, из гвоздики вычитают пионы, а тюльпаны возводят в квадрат…

А ведь можно пойти и дальше — ввести отчетность не вообще по цветам, а по каждому виду растений конкретно. По розе — один параграф, по тюльпану — другой, а по хризантеме — совсем уж третий!

Но мы с вами живем в такое время, когда действительность опережает любую фантазию. В том числе и нашу.

Оказывается, давно уже существует отчетность ЖЭКов перед вышестоящими жилищными органами отдельно по:

деревьям,

кустам

газонам,

клумбам!

О чем идет разговор? О том, что бездумно считать деревья — значит, не видеть за ними леса настоящих и нужных дел.

Какая старая истина! Даже втолковывать ее неудобно. А что делать?

Ведь по-прежнему беззвучно шевелят губами жэковские экономисты, стреляют счеты, дают пулеметные очереди арифмометры. Это в ЖЭКах готовят все новые сводки для жилуправления о:

а) наличии замечаний, выговоров и строгих выговоров;

б) количестве умелых рук, футбольных команд и повреждений, устраненных силами жильцов;

в) движении рабочей силы, служебной площади и тротуароуборочной машины.

И так далее.

А если добавить, что ЖЭКи постоянно сдают еще сведения рай-архитектору в санинспекцию, в ветслужбу, в районо?

Вот то-то и оно!

Родились у нас ремдружины. Хорошо. Но родник народной инициативы тотчас ввели в русло строгой отчетности.

Создали документ — личную рабочую карточку члена ремдружины. Ладно. Полбеды. Записал вид работы, расписался, и точка. Нет, что вы! Все гораздо сложнее.

В карточке надо указать дату, место работы, сделать ее описание, проставить объем и затраченное на работу время. Под этим следуют всего четыре подписи: преддомкома, начальника ЖЭКд, квартиросъемщика и техника-смотрителя.

Ремонтирует дружинник, допустим, тридцать минут, заполняет карточку три часа, а собирает подписи… три дня!

Работник одной из жилищных кон гор сам за всех заполняет карточки и за всех расписывается. Вот вам и очковтирательство. Но, честное слово, полезное. Иначе ведь бедняги ремдружинники разбегутся!

Смотрите, сознание людей выросло настолько, что они готовы безвозмездно, на общественных началах починить дверь, вставить стекло, покрасить забор.

А на жилищном Олимпе все еще, видимо, рассуждают так:

— Не спроси с них, не потребуй десяток-другой отчетов, так они и не сделают ничего.

Конечно же, периодическая отчетность нужна, но в рамках разумного. Кажется, чихни несколько раз жилищные работники, и с них сразу потребуют общую цифру произведенных за день чиханий!

Сколько обо всем этом толкуют на совещаниях и в печати — не счесть. Если же какой-нибудь ретивый любитель статистики все же попробует подсчитать количество устных и письменных выступлений по данному поводу, пусть приплюсует и это.

Для полноты картины.

НА ДРУЖЕСКОЙ НОГЕ

— Павел Афанасьевич!

— Семей Кириллович!

Это встретились старые знакомые: вместе когда-то