Однажды утром в миньян был включен молодой человек по имени Иаков Ицхак Горвиц (много лет спустя ставший известным как Хозе-провидец из Люблина). Когда Дов Бер увидел Иакова Ицхака, он воскликнул:

– Неужели вы не могли найти никого другого? Он же ни на что не годен. От него будут одни неприятности!

Ученики были удивлены грубым тоном и оскорбительными словами своего ребе, но промолчали, и никто из них не побежал искать Иакову Ицхаку замену.

– Ну ладно, – вздохнул магид.

Возвращаясь к молитве, он возгласил:

– Ничто не сравнится с нашим Господом!

Едва отзвучали эти вступительные слова молитвы, как Иаков Ицхак упал на пол.

Ребе и ученики бросились к потерявшему сознание юноше. Когда все обошлось, Дов Бер проворчал:

– Говорил я вам – этот парнишка расстроит всю молитву. Только я сказал: «Ничто не сравнится с нашим Господом!» – как он моментально ощутил в этих словах сокровенный смысл: «Нет ничего, кроме Господа». И стоило ему лишь осознать это, как чувство обособленности от мира покинуло его, и он потерял сознание. Найди вы для миньяна кого другого, кто не воспринимает сокровенного смысла слов, наше утреннее моление давно бы уже закончилось.

Толкование рабби Исраэля

Сравнение и противопоставление – отражение сущности человека. Но если встречаешься с чем-то в буквальном смысле несравненным?

Вот, например, Бог. Его невозможно отделить от остальной реальности. И потому пытаться познать его при помощи сравнения и противопоставления – все равно что стараться укусить собственные зубы или понюхать свой нос. Это попросту невозможно.

Именно это всякий раз открывал себе ребе Иаков Ицхак, когда пробовал вообразить Бога: в тот же миг разум хасида рассыпался, и он терял сознание. Как сказал Дов Бер, Иаков Ицхак был ни на что не годен – или, переставив слова, – годен на Ни-что: Божественное Ничто, все порождающее.

Некоторые последователи хабада придерживаются обычая включать в свои молитвы моменты безмолвного созерцания. Хасид сосредотачивается мыслью на откровениях учения, раскрывающих истинный смысл слов молитвы, которые он собирается произнести.

Как-то раз Альтер-ребе попросил своего сына Дов Бера рассказать ему, какие тексты тот в последнее время обдумывает во время подобных медитаций.

– Я размышляю о словах псалма: «И склонятся пред Тобою все племена и народы», – ответил Дов Бер и, поколебавшись, спросил отца: – А ты? На что ты опираешься в своих молитвах?

– На пол и на скамейку, – буркнул Альтер-ребе.

Примечания рабби Исраэля

Альтер-ребе – ребе Шнеур-Залман бар-Барух, основатель движения хабад. Если его ученик заблудился в идеях, ребе указывает на реальность. Если ученик заблудился в реальности, ребе указывает на идеи. Дов Бер здесь – ученик, заплутавший в отвлеченном вопросе: как понимать, что перед Богом склоняются все народы? И ребе Шнеур Залман вернул его в жестокую реальность.

Однажды к Дов Беру приехал богатый купец. Ребе как раз вкушал скромную трапезу вместе с учениками, и купец присоединился к ним.

– Скажи мне, – спросил ребе, – вот ты – человек богатый и благочестивый. Чем ты питаешься?

Купцу польстило то, что ребе упомянул не только его богатство, но и религиозное рвение. Ведь действительно, он трудился в поте лица своего и на ниве торговле, и на ниве веры.

– Видишь ли, ребе, – заговорил гость, явно довольный собой, – я мог бы позволить себе самые изысканные яства, но боюсь, как бы они не совратили меня с пути праведного. Поэтому и ограничиваюсь пищей беднейших: кусочком хлеба да щепоткой соли.

– Какое кощунственное пренебрежение к Создателю! – воскликнул Дов Бер. – Он благословил тебя богатством и влиянием, а ты отказываешься от тех радостей, которые им сопутствуют. Это оскорбляет Бога, даровавшего тебе такие блага. Отныне ежедневно вкушай мясо и пей хорошие вина!

Гость был в смятении. Ученики магида тоже. Когда купец ушел, они стали просить ребе объяснить эти слова. Ведь очевидно – купец искренне старался избежать мирских соблазнов, а магид упрекнул его именно за это.

– Может, и так, – ответил Дов Бер. – Но вот что я скажу: если этот богач станет вкушать мясо и пить вино, то, несомненно, поймет, что беднякам нужны, по меньшей мере, хлеб с солью. Если же сам он будет обходиться хлебом и солью, то скоро придет к выводу, будто бедняку достаточно воды и камней.

Толкование рабби Исраэля

Богатый и набожный купец относился к своему богатству как к искушению, испытанию воли. Он не наслаждался им, потому что боялся выказать недостаток благочестивого смирения. Купец не пользовался дарами, которые получал от жизни, и значит, вел себя неблагодарно; не делился богатством с другими, и значит, проявлял скупость; не понимал истинную природу человеческого служения Богу: делать добро другим. И значит, не мог возлюбить ближнего как самого себя.

Ребе Дов Бер хотел, чтобы этот человек полюбил себя – тогда он смог бы полюбить Бога и ближнего.

Как-то ребе Зуся отправился повидать своего наставника Дов Бера.

– Слышал я, ребе, – сказал Зуся, – будто есть некие десять принципов богослужения, я же о них знать не знаю. Вот и пришел к вам в надежде им обучиться.

– Сам я научить тебя не в состоянии, – ответил Дов Бер, – зато знаю тех, кто очень даже мог бы.

– И кто же это? – удивился ученик.

– Первым трем принципам научишься у ребенка, а остальным семи – у вора.

И, поскольку ученик всем своим видом показывал полное непонимание, магид объяснил:

– У ребенка легко научиться таким трем вещам: веселиться без причины; ни минуты не тратить впустую; громко требовать того, что хочешь. А у вора – таким семи вещам: свершать свою работу втайне; если не кончил дело в одну ночь, возвращаться к нему на следующую; любить собратьев по ремеслу; рисковать жизнью ради достижения цели; быть готовым променять все, что имеешь, на самое, казалось бы, пустячное, однако новое приобретение; не бояться никаких препятствий; быть верным своему ремеслу, не допуская даже мысли о том, чтоб сменить его на другое.

Толкование рабби Исраэля

Люди любят красивые цифры: десять заповедей, четыре благородные истины, восьмеричный путь, двенадцать ступеней… Цифры внушают