— Рад, — в горле было сухо, как на утро после бутылки рома, — только, пожалуй, зря воспользовался вашим приглашением. Вы ничего не должны мне за испорченный костюм, это недоразумение, как и все остальное. Я пойду, всего доброго.

— Успеете, — в его тонких сухих пальцах скрывалась неожиданная сила. Он схватил меня за рукав рубашки и остановил так легко, будто ему это ничего не стоило. — Вы верно курить хотите? Не при нашей с вами болезни.

Я с удивлением посмотрел в выцветшие глаза этого странного мужчины. В них не было осуждения, но отчего-то впервые в жизни захотелось извиниться.

— Я бросил.

— Это похвально. Я тоже бросил, точнее пришлось. У нас большая семья, все заботы о ней на мне. Но когда Бог даровал мне счастье быть отцом, взамен забрал немного здоровья. Я не жалуюсь, но диабет и сердце не лучшие соседи. — Борис Сергеевич разжал ладонь и показал серебреный блистер от таблеток. Тот был наполовину пуст.

— Понимаю, после смерти отца я тоже испытываю ответственность перед своей семьей. Правда, у меня она не такая большая.

Перед глазами снова материализовался женский образ. На удивление, это была не Аня, а непонятно откуда взявшаяся Алевтина. Она заправляла косу в сложный пучок и улыбалась, глядя прямо на меня. Искренне, открыто, как никто раньше.

Я тряхнул головой и наваждение развеялось. Зато его место заняли голоса и лица незнакомых мне людей. Служба закончилась, и гости свадьбы постепенны заполняли церковный двор.

— Борис Сергеевич, я должен ехать обратно.

— Мне бы не хотелось вас отпускать, по крайней мере, разрешите познакомить вас со своей старшей дочерью.

— Не стоит. Я оставлю Тине свой адрес и вы сможете прислать фото с банкета, но теперь мне правда пора.

Мы молча пожали друг другу руки. Его теплая ладонь крепко сжала мою, а во взгляде промелькнуло что-то такое, отчего мне стало неловко. Будто он с самого начала все понимал, знал о каждом моем грехе, но не осудил ни разу.

— Счастья молодым, — я выдавил из себя прощальную улыбку.

— Конечно, счастья! — Взвизгнула Алевтина и повисла на свободной руке отца. Она появилась неожиданно, как радуга после проливного дождя, когда никто и не надеется, что небо перестанет плакать. А потом выходишь на улицу и видишь чудо. То есть, Тину.

— Мы прощались, я вынужден уехать обратно в Москву.

— Ах, какая жалось!

Плутовка врала. В ее глазах ни тени сожаления, ни градуса тоски. Наоборот, она как-то приосанилась и вмиг похорошела

— Ах, как плохо вы ее имитируете, — парировал в ответ и осекся под пристальным взглядом Бориса Сергеевича.

Его любимица звонко расхохоталась, но уже через секунду потеряла ко мне интерес и повернулась к отцу.

— Папа, Вадим что-то напутал с заказом автобусов, мест меньше чем гостей, так что кому-то придется идти пешком. Я возьму коляску, Гришку и прогуляюсь до кафе, это совсем близко.

Я пропустил их разговор, заранее обругав какого-то Вадима. Так куце организовать свадьбу, чтобы не хватило мест в кортеже, это конечно талант. И хоть я сам опоздал на церемонию сестры, ее свадьба была безупречной. По крайней мере, так писали в газетах и так рассказывала мама, когда они с Крис перестали дуться на меня.

Вдруг мимо меня, едва коснувшись пальцами моей руки, прошла девушка в изумрудном платье. Любимый цвет Ани. Она качнула головой, так что русые волосы рассыпались по плечам, и загашала в сторону кованого забора. Я кинулся за ней, чтобы просто разглядеть лицо незнакомки, но тут дорогу мне перегородила та самая тетка с рынка:

— Для чахоточного что-то вы слишком быстро бегаете.

— Меня излечил дивный воздух вашего города, — выглянув из-за ее могучей спины, понял, что Аня снова затерялась среди толпы. Несколько десятков человек сгрудились на выходе, образовывая очередь к маршрутным такси. Одно из них проехало мимо нас с Настюшей-Тушей, и я с ужасом увидел мелькнувшее в окне изумрудное платье.

— Вот же черт!

— Богохульник, — хмыкнула тетка.

— И никогда не отрицал этого.

Лицо грозной Настасьи перекосило от ярости, но вдруг она расплылась в неестественной улыбке и пробасила куда-то в сторону:

— Боренька, ну что, едем? Ляля пешком пойдет, вы уже договорились?

— Договорились, тетя, — прощебетала Алевтина у меня за спиной, — сейчас попрощаюсь с нашим гостем и пойду. Гляди, еще обгоню вас и съем все самое вкусное.

Я развернулся в сторону Тины и неожиданно для себя спросил:

— Девушка в зеленом платье, такая…с короткими волосами, она вам кто?

— В зелееееном, — протянула Тина, — не знаю даже. Тетя, а кто в зеленом? Может кто-то со стороны Вадима, это муж сестры?

Отлично. Чего-то подобного от Ани я и ожидал: вернуться в Нижний Новгород, завести сотню друзей, среди которых будет какой-то непонятный Вадим и жить дальше. Без меня. Просто замечательно.

— Всего доброго, — Алевтина вывела меня из оцепенения. Только сейчас я увидел протянутую на прощание руку, этот жест выглядел слишком по взрослому, по-мужски. Я едва коснулся прохладной кожи, боясь что могу случайно испортить красивую редкую птичку.

— Прощайте Тина, — что-то в голове перемкнуло и, неожиданно даже для себя я сказал: — хотя постойте! Все-таки я провожу вас до ресторана. Кажется, там моя знакомая, с которой мне очень нужно поговорить.

Отказавшись от кортежа, Алевтина посадила одного малыша в коляску, другого взяла на руки и направилась к месту под названием «Шарм». А я поплелся следом — как мышь на веревочке.

Асфальт под ногами плавился от жары, так что я физически ощущал, как нагревались подошвы моих туфель. Идеальным завершением этого странного дня был бы заплыв в бассейне с прохладной водой, можно прямо в дурацком костюме — не жалко. Но вместо этого я шел в какой-то ресторан на чью-то свадьбу. Только потому что среди гостей могла быть Аня. Ну и чтобы позлить Алевтину, разумеется.

В этот момент ребенок на ее руках заверещал и она, перехватив его за подмышки, усадила орущего брата себе на шею.

— Ох, — выдохнула Аля и вытерла пот со лба.

Сама маленькая, худая, но тягает тяжелых упитанных детей. Идиотка!

— Дай сюда, — я снял с нее мальчишку и поставил того на бордюр рядом с собой. — Сам пойдешь?

Шкет улыбнулся наполовину беззубым ртом и высунул мне язык, а потом с силой потянул подол сарафана Алевтины.

— Не пойдет, — грустно резюмировала Аля, — он у нас упрямый, придется нести.

Она протянула руки к брату, но я отодвинул девчонку в сторону:

— Сам разберусь, тебе еще всю ночь танцевать, так что береги силы.

— Ну, это вряд ли, — не смотря на улыбку, глаза Алевтины оставались грустными. Она тряхнула головой, будто прогоняла дурные мысли, и ускорила шаг, так, что я оказался позади нее.