Шрифт:
Закладка:
Обернулась к ди Сату, а у него аж жилы на шее вздулись от напряжения. Того и гляди, забрызгает мне комнату — то ли кровью, то ли чем другим.
— Я тебя отпущу, если пообещаешь вести себя прилично. Кивни, если понял, я разрешаю шевелить головой.
Арх опустил голову вниз, не глядя мне в глаза. Интересно, это ему стыдно стало? Или замышляет что-то?
— Ладно, отпускаю тебя волей своей, — устало махнула рукой. Организм требовал отдых, а тут — ночные приключения полным ходом.
Арх Веер ди Сат переместился в пространстве подальше от меня, и поближе к двери. Неужели наука пошла впрок? И уже не хочется меня оприходовать? Я громко хмыкнула.
— Прости, богиня, не сдержался, — сказал он. А в интонации — ни грамма раскаяния! Но какой все-таки красивый у него голос. Такой с хрипотцой, царапает слух и задевает какие-то внутренние струны. Если бы он мне на ночь сказки рассказывал, я бы ему простила все на свете. С таким-то тембром сексуальным!
— Что забыл в моей спальне?
— Я просто зашел проверить — на месте ли ты.
— С ножичком? Ты так всех проверяешь по ночам?
— Не всех. Особенных гостей императора, — он вроде как тоже хмыкнул. Неужели этот мрачный тип умеет шутить?
— Я понимаю, что у тебя работа непростая, нервная. Ответственность, опять же. Но нельзя так параноить! И себя, и других в могилу сведешь, — я покачала головой. По мере моего успокоения, сияние сходило на нет, и теперь моя кожа лишь чуточку отсвечивала в темной комнате. Я слышала тяжелое дыхание ди Сата, но не видела его. Зато он меня — прекрасно. Эта ситуация меня забавляла и вносила некоторую таинственность в наш разговор.
— Что такое параноить? — внезапно спросил, сменив дислокацию. Почему-то подошел ближе, практически нависая надо мной.
— Не обращай внимания, у богов — свои словечки, — я чуть улыбнулась, глядя туда, где должны находиться его глаза.
— Ты очень странная, богиня, — серьезно произнес он. — И я пока не понимаю, как к тебе относится. А то, что я не понимаю — пытаюсь уничтожить или сделать понятным.
Он наклонился к моему лицу.
— Надеюсь, что сумею тебя понять. Мне не хотелось бы…
Что ему не хотелось — ди Сат не стал договаривать, но и так стало понятно. Пытается мне угрожать, и это притом, что сам находится в незавидном положении: со мной ему не совладать в одиночку.
— Знаешь, арх, глупость и смелость — не одно и то же, — я подняла лицо выше. Наши губы находились в каком-то сантиметре друг от друга. — Не нужно меня недооценивать и угрожать. Я все же — твоя Богиня.
В его прищуренных глазах мне почудился безумный отблеск охотника. Я судорожно сглотнула, ожидая поцелуя. Но ди Сат быстро взял себя в руки и склонил голову. А я перевела дыхание. Близость с этим мужчиной кружила голову и заставляла сердце стучать быстрее.
— Посмотрим, богиня, кто кого переиграет. Отдыхай.
Странный и опасный арх ушел, неслышно ступая при своем немалом весе. Днем от его шагов звенела сталь меча и ножен, ночью же — он умел красться тихо, как хищник в лесу. Стоило задуматься о методах собственной безопасности или придется провести остаток ночей в императорском дворце без сна.
В первую ночь в новом мире и теле мне все же удалось уснуть, но лишь под утро. И снилось мне, как молодые стройные юноши играют со мной в прятки среди диковинных черных деревьев. Я убегала и пряталась, а они быстро находили меня, требуя поцелуй за догадливость. Довольно быстро я выдохлась и оказалась в окружении дико возбужденных юнцов.
Они ласкали мое тело сквозь тончайшую ткань прозрачной туники, смело исследовали каждую ямку и родинку на теле. От такого горячего и откровенного сна, я проснулась. Вот только сон никуда не ушел: на моей постели сидели трое. Двоих я запомнила раньше — голубоглазый брюнет, и кареглазый шатен. Третьего не видела раньше — блондина с зелеными глазами.
— Доброе утро, Богиня!
— Чудесного дня тебе, о Великая!
— Ты, как всегда, прекраснее всех живущих, Ароситоманхайя!
Трое юнцов покрывали поцелуями мои руки, ноги, плечи, лицо — собственно все, до чего могли дотянуться. Я ошалело переводила взгляд с одного на другого, недоумевая: когда сон перешел в реальность? Или, быть может, я все еще сплю?
— Добрейшего утречка, моя Богиня! — пропел тар Азорий, распахивая дверь в комнату. — Юноши в твоем распоряжении, а я — принес завтрак. Так, быстренько, помогите Богине!
Тар Азорий порыкивал на юнцов, а они послушно исполняли приказы. Блондинчик усадил меня повыше, попутно пытаясь потрогать за грудь, за что получил по рукам. Голубоглазый красавчик перехватил поднос у Азория и приготовился кормить меня с рук. Кареглазый шатен положил голову мне на колени, взирая оттуда с преданностью спаниеля.
В жизни своей мне не приходилось иметь дело с таким количеством мужчин в спальне. А то, что они проявляли столько внимания и обожания — и вовсе сбивало с толку. Спрашивать следовало со старшего о причине сего безобразия, и я обратилась к тару.
— Азорий!
— Да, моя Богиня! — он поклонился.
— Что здесь происходит? (Похоже, это мой любимый вопрос в новом мире)
Тар Азорий похлопал глазами, изображая непонимание. Но я уже немного изучила эту хитрую натуру и поняла, что он намеренно прислал парней. Потому что по его понятиям так положено.
— Что ты и юноши забыли в моей комнате? — тут уж было не до шуток, и я нахмурилась.
— Но как же, Богиня, — залепетал, — все по твоим заветам: обожание, поклонение, предупреждение всех желаний наперед.
— Азорий, по-моему, я ясно выразилась на счет заветов: спрашивай у меня, прежде чем что-то сделать.
— Не гневись, Великая, — он упал на пол, стукаясь лбом. Мне всегда казалось, что ему должно быть ужасно больно в этот момент. Поморщилась и коснулась рукой собственного лба.
Юноши смотрели на меня с легкой обидой и непониманием в глазах. Так старались, ублажали, а я — ругаюсь.
— Давайте договоримся, мальчики. Отныне, прежде чем ворваться в мою спальню — стучите и спрашиваете дозволения. Встань, Азорий, а то я вижу только твою задницу, кхм, заднюю часть. А хочу видеть лицо собеседника, когда говорю.
Тар Азорий тут же подскочил и с готовностью принялся внимать моим наставлениям.
— Это было, во-первых. Во-вторых, я запрещаю прикасаться к себе.
Юноши побледнели, Азорий — перестал улыбаться.
— В-третьих — мне нужен телохранитель. Один взрослый, опытный, не заинтересованный во мне, как женщине, мужчина.
Юноши совсем поникли, так как под эту категорию не подпадали. Тар Азорий озадачено почесал репу.
— В-четвертых, после завтрака мы отправляемся по храмам в столице. Хочу поглядеть — что у вас тут творится.
