Неразличение же зла, нечаянное или намеренное — один из самых опасных видов его оправдания. Не отличать зло от добра — значит, оправдывать зло, считать его приемлемым.

Систематически же изображая зло, обусловленное какой-то печальной предысторией или врождённостью (диснеевские герои: Теодора, Малефисента, леди Тремейн, Роберт Каллаган, Эльза, Ральф, Стич), «Дисней» предлагает идею, что за зло может нести ответственность не его «носитель», а кто-то другой. Это зло родили таким, это зло сделали таким — и сообщение повторяется из продукта в продукт, гипнотизируя зрителя. Поверхностно это может казаться реалистичным или даже связанным с идеей милосердия, однако с точки зрения воспитания через регулярную демонстрацию детям/подросткам вынужденного, обусловленного чем-то зла напрочь стирается идея ответственности за зло. Подаётся так, что виноват кто-то другой, а не персонаж-злодей — и отсюда вытекает один из самых плохих уроков, которым только можно научить человека — переносить личную ответственность на третьи лица, принимая на себя роль жертвы. Это не я виноват, это меня сделали «таким»: другие, обстоятельства, настроение, эмоции и т. д.

И вместе с тем, за всем продвигаемым в СМИ позитивированием и оправданием зла «замыливается» то, зачем вообще нужны злые персонажи в историях, что они по сути такое. Это не симпатичные и небезнадёжные ребята с харизмой Джонни Деппа или Анжелины Джоли, печальной предысторией которых надо поинтересоваться, а потом пожалеть их, понять, полюбить и взять за образец, как муссируется в современной масс-культуре (и, конечно, не только для детей, этот тренд широко проявлен для всех возрастов). Злые персонажи вообще-то просто должны нести свою однородную, очень важную и очень функциональную роль в историях: оттолкнуть, показательно проиграть позитивным установкам, проносимым через противоположную сторону добра, что обучает, вдохновляет, дополнительно закрепляет движение к добру (=правильным жизненным ориентирам).

Злые персонажи показывают, что есть что-то неприемлемое, запретное, табуированное. Зло — не образец для подражания, как пытается навязать современному человеку деструктивная масс-культура, а анти-ориентир, пугало, глубокая пропасть для света, нравственности, гармонии и т. д. Диснеевскому же «сложному злу» намеренно не даётся реальной роли зла. Оно не отталкивает зрителя, а притягивает, незаметно перебрасывая функцию зла с себя на… классическое, адекватное видение зла — злом, что подтекстом прививается как неправильная позиция. И в итоге новым «добром», предлагающимся зрителю, оказывается псевдотолерантное принятие зла как добра, а новым злом — классическое и адекватное различение зла как зла и его непринятие.

(Без)нравственный микс добра и зла учит зрителя неразличению зла как явления и тому, что зло может быть добром, оставаясь как оно есть. И именно быть, а не стать добром, поскольку, повторюсь, истории упоминавшихся персонажей не повествуют о теме перевоспитания или перерождения зла в добро, а говорят, скорее, о восприятии зла как добра, о чём подробнее далее.

Навязывание автоматизма восприятия зла как добра

В отношении принятия зла как добра крайне показателен один специфический сюжетный «механизм», систематически появляющийся в диснеевской продукции, на чем стоит отдельно остановиться. Это настойчивое и безосновательное влечение женского персонажа ко злу, что тщательно и тонко одобряется сюжетами как образец восприятия и поведения.

Данная модель повторяется в следующей диснеевской продукции, как минимум:

«Покахонтас» 1995 г.,

«Корпорация монстров» 2001 г.,

«Лило и Стич» 2001 г.

«Пираты Карибского моря: проклятье черной жемчужины» 2003 г.,

«Холодное сердце» 2013 г.,

«Феи: легенда о чудовище» 2014 г.,

«Малефисента» 2014 г.,

История предлагает зрителю положительный женский персонаж (Покахонтас, Бу, Лило, Элизабет Суонн, принцесса Анна, фея Фауна, принцесса Аврора), который тем или иным образом избирает некое зло — оформленное, конечно, не как однородное зло, а в смешении с добром, что в итоге приводится к сюжетному подтверждению, что такой выбор похвален и желателен.

1) Покахонтас видит прибытие врагов к родным берегам, и её сразу же как магнитом романтически влечёт к одному из них.

Проследить, насколько это позитивная модель поведения в данном случае ну очень легко — просто изучите реальную судьбу Покахонтас. Прообраз мультфильма — крайне трагичная история о юной и плохо соображающей индейской девушке-подростке, предавшей своего отца, своё племя, что ничем хорошим не закончилось ни для неё, ни для её родных и близких, зато хорошо закончилось для её врагов. Очевидно, что этим историческим эпизодом следует пугать детей, а отнюдь не учить вести себя как Покахонтас. То, насколько позитивен изображаемый феномен — любовь женщины ко злу — в конкретном случае максимально ясно. И знание подоплёки этой истории сможет помочь в оценке структурно совершенно аналогичных сюжетов.

2) Маленькая девочка по имени Бу в «Корпорации монстров», видя в своей спальне огромного монстра с клыками, целенаправленно пришедшего её напугать, очень ему радуется и именует «Кисой». Полфильма она бегает за ним, словно за родителем, абсолютно позитивно его воспринимая.

3) Девочка Лило из мультфильма «Лило и Стич», придя в приют выбирать себе собаку, получает на руки агрессивного злого пришельца, который и на собаку-то не похож (= снова неразличение). Абсолютно очевидно, что с ним что-то не так, он ведёт себя странно и озлоблено, но ей он как по волшебству очень нравится.

Для восприятия Лило космический злой мутант, запрограммированный на разрушения, автоматически становится «ангелочком», и никаких смысловых предпосылок к этому нет.

4) Элизабет из первой части «Пиратов Карибского моря», дочка губернатора английского города, с детства бредит пиратами, а пираты, вспомним на секундочку, это морские бандиты, воры и убийцы. И снова та же тема: благородную девушку, как данность, безосновательно, магнитом влечёт ко злу. Она поёт пиратскую песню, с чего начинается фильм, получает пиратский медальон на шею, учит пиратский кодекс правил, всячески интересуется ими и в итоге «счастливо» попадает к ним в компанию — и физически, и мировоззренчески.

В конце истории девушка показательно признаёт свою любовь к молодому человеку только после того, как тот становится пиратом (=злом). Её отец при этом произносит фразу, которая прекрасно характеризует уроки «Диснея» в отношении зла: «Когда борьба за правое дело (=добро) заставляет стать пиратом (=злом), пиратство (=зло) может стать правым делом (=добром)». Когда борьба за добро заставляет стать злом, зло может стать добром. Добро… заставляет стать злом? Т. е. снова нет границы между добром и злом, никаких нравственных ориентиров. Теневая система ценностей. Зло может быть добром, оставаясь при этом злом.

5) Эльза из «Холодного сердца»