— Просто живите, друг мой. — Мещерский с улыбкой покачал головой и остановил машину прямо напротив двери Корпуса. — Учитесь… Готовьтесь к соревнованиям, в конце концов. Ходят слухи, в этом году рубка за кубок будет особенной кровопролитной. Так что я попросил бы вас быть осторожнее.

— Осторожнее? — усмехнулся я. — Думаете, кучке пажей под силу меня покалечить?

— На ринге или площадке по боевому применению Дара — едва ли. — Мещерский чуть нахмурился. — И на вашем месте я бы скорее опасался подвоха со стороны своих… К примеру — капитана Каратаева.

— Физрука⁈

От удивления я даже чуть подался вперед, чтобы получше рассмотреть лицо Мещерского. Но нет — на нем не было и следа улыбки. Его сиятельство, похоже, и не думал шутить.

— Насколько мне известно, у его высокоблагородия огромные долги… — проговорил он. — По его меркам, конечно же. Около десяти тысяч рублей. По большей части проигранных в карты. К сожалению, Каратаев слишком азартен. И не умеет вовремя остановиться.

— И что это может значить? — уточнил я.

— О нет, друг мой. Не ждите, что я стану распространять дурные слухи о незнакомом мне лично человеке благородных кровей. Который к тому же офицер Корпуса и ваш преподаватель… Полагаю, я и так сказать достаточно. — Мещерский снова заулыбался, будто нарочно напуская на себя загадочный вид. — Как в свое время говорили латиняне — sapienti sat.

Мудрому достаточно. Похоже, подразумевалось, что я смогу не только понять намек, но и сделать из него какие-то выводы. Простые, понятные и, что куда важнее — полезные.

То ли предупреждение, то ли тест на сообразительность — первый, но наверняка не последний.

— Что ж… благодарю, ваше сиятельство. — Я пожал протянутую руку и открыл дверцу. — Доброго дня.

Глава 4

— Острогорский — на ринг!

Каратаев пробежался глазами по третьекурсникам на лавках. Потом перескочил на мичманов и несколько мгновений сверлил взглядом внушительную фигуру Медведя. И, видимо, сообразил, что это будет уж слишком.

— Алиев — на ринг! — принял он решение. — С капами, полный контакт. Раунд полторы минуты, так что не халтурим.

Спортсмены-мордобойцы радостно загудели, и Тимур — тезка древнего правителя и полководца — поднялся с места и полез через канаты. Нам уже случалось спарринговаться раньше, хотя обычно Медведь выгонял на меня других ребят — похожих на тумбочки базовых борцов. Против таких ударка спасала через раз, и я волей-неволей подтягивал захваты и работу в партере, в которой никогда не был силен.

Но сегодня его высокоблагородие физрук придумал что-то новенькое. Наверное, встал не с той ноги: гонял десантуру уже часа два и, похоже, не собирался прекращать издевательства до самого отбоя. Даже невозмутимый обычно Медведь начинал понемногу выходить из себя — до соревнований по пятиборью оставалось всего ничего, и истязать сборную Корпуса определенно было не лучшей затеей.

Впрочем, вслух никто пока не жаловался. Мучения в спортзале все же были повеселее вечера в располаге. Тем более, что кого-то из мичманов позавчера действительно привлекли в патрули, и надежда выбраться из казармы в город хоть на несколько часов воспылала в юных сердцах с утроенной силой.

— Ты, главное, дыши, — напутствовал меня Медведь, повисший на углу ринга. — Техника у Тимура посильнее, но к третьему раунду бензин кончается. Работай на контратаках, вторым номером — и будет тебе счастье… Ну, пошел!

Я кивнул и сунул в рот капу. В целом, задача понятная: танцевать, пока противник не выдохнется, а потом поймать его на челноке и опрокинуть. Но есть нюанс. Нужно самому за это время не ошибиться, а иначе валяться на ринге останусь уже я.

Тимур не отличался выдающимися габаритами или звериной силой борца, зато удар имел пушечный — все-таки кикбоксер-разрядник с первым взрослым. Позапрошлогодний чемпион по Семиреченской области в среднем весе, да еще и левша, способный в любой момент сменить стойку. Совсем не подарок даже для бывалого рукопашника, а уж мне и вовсе остается только полагаться на тактику и улучшенное Конструктами тело.

Пробить меня непросто, но пара пропущенных хай-киков в голову с этим все-таки справятся. А уж их кикбоксеры выдавать умеют, и еще как…

Ладно, поехали!

Мы стукнулись перчатками в знак приветствия, разошлись, и Тимур сразу после команды Каратаева попер в атаку и взорвался целой серией ударов руками. Мощных, акцентированных — уже не пристрелочных, а полновесных, способных если не выключить мне свет в первом же раунде, но все же доставить изрядно неприятностей. Я кое-как ушел от трех, принял остальные в «глухую» и уже собрался было нырять в партер, но пропустил лоу-кик.

Самый что-ни на есть базовый, новичковый — размашистый и почти неуклюжий, и оттого скорее обидный, чем… Впрочем, нет — уж что-то, а пробивать лоу в колено сбоку Тимур умел лучше всех в сборной, и даже случайные его удары имели силу молота.

Ну, или Молота — если особенно не повезет.

Кажется, он тоже изучал мою манеру ведения боя, и явно намеревался закончить как можно быстрее. До того, как сядет «батарейка». Но пока до этого было еще далеко, и Тимур пер вперед, норовя зажать меня у канатов. В основном работал руками, стандартными связками, но то и дело выкидывал апперкот или колено.

Видимо, уже успел подтянуть пробелы в технике и изо всех сил пытался не дать мне пройти в ноги. Впрочем, падать в партер в первом же раунде было так себе затеей.

Чуть оттянувшись, я поднырнул под очередной хлесткий кросс и коротко впечатал кулак Тимуру в «солнышко». Сразу же ушел нырком в сторону от встречного и выбрался из угла, по пути доработав сбоку тройкой, которую на днях показывал Камбулат.

Печень, печень — и голова, все той же левой рукой, но уже в полную силу, с переносом веса. Завершающий хук встретил плечо вместо виска или челюсти, однако первые два, похоже, сделали свое дело: раздалось недовольное пыхтение, и Тимур тут же разорвал дистанцию, восстанавливая дыхание.

— Не спи! — заорал Каратаев. — Ну что ты, как муха снулая, Алиев? Плотнее, плотнее работай! Жестче!

Я невольно вскинул бровь. Плотнее? Жестче? Куда еще-то? Мы и так выкладывались всю тренировку, а в таком