Шрифт:
Закладка:
В полной тишине он плавно встал, я напряглась от своего поступка настолько, что услышала стук своего сердца. Мужчина молча поднял гребень, вернулся ко мне. Я вся сжалась, ожидая от него чего угодно. В этом мире мужчины не умеют прощать. А он аккуратно взял мою руку и снова вложил в нее гребень.
— Не уйдешь, пока не расчешу?
Зачем-то спросила я. Хотя прекрасно осознавала, он не понимает меня, а я не знаю его языка.
Ничего не ответив, мужчина снова сел передо мной.
Его волосы густые и жесткие. С удовольствием бы их драла гребнем, отыгрываясь за всех мужиков, причинивших мне боль, на нем. Но гребень скользил по волосам совершенно не цепляясь. Закончив расчесывать волосы, положила гребень на пол рядом с коленом мужчины. Он посмотрел на гребень и повернулся ко мне. От этого движения я снова вжалась в угол шатра. Что же они тут такие надежные. Сейчас бы поднырнуть под полог и сбежать куда-нибудь. Угу, голышом. Мужчина протянул свою руку ко мне, вынуждая сжаться еще сильнее. Не понимала, чего от него ждать. Показав на мою, вновь растрепавшуюся косу, он взял прядь своих волос. Понятно, тоже косу захотелось. Кивнула. Мужчина протянул мне тонкий плетеный шнурок и снова сел ко мне спиной. Заплела косу, перетянула ее завязкой и перекинула через плечо мужчины. Вжалась в угол шатра, прижимая руками к груди колени.
Мужчина поднялся, поглядел на сжавшуюся меня через плечо и ничего не говоря вышел из шатра забирая свою светящуюся шкатулку, и оставляя меня в одиночестве в темноте ночи.
Облегчение от того, что все закончилось вырвалось прерывистым вздохом и градом молчаливых слез. Свернулась калачиком в уголке, и сама не заметила, как заснула.
Глава 8
Пробуждение было тихим и спокойным. Прислушалась к своим ощущениям. Боли и слабости не было. Был только голод, я ужасно хотела есть. Впервые в этом мире я хотела есть и не чувствовала боли. А еще я четко осознала то, что умерла в своем мире и каким-то образом попала сюда. Все так же не открывая глаз стала прислушиваться к звукам, доносящимся с той стороны полога. Какой-то трубный звук вдалеке, не музыка, а как будто кто-то пробует играть разные ноты на разных трубах. Редкие фразы на непонятном языке. Говорят только мужчины, женских голосов не слышно. Звуков было много, но разобрать их у меня не получалось. В своем мире я таких не слышала, а этот мир я совсем не знала. Глубоко вздохнула и попыталась смириться со всем происходящим, открыла глаза.
Через приоткрытый полог в шатер попадало достаточно света, чтобы было комфортно, не ярко и не темно. Заметив в противоположном углу две миски и кожаный бурдюк, подползла к ним.
В маленькой миске была не то густая похлебка, не то жидкая каша с кусочками мяса, пахла она достаточно вкусно. В большой миске вода и аккуратно пристроенная тряпица на буртике, понятно, это для гигиены, за миской с водой лежал металлический гребень с тонкими частыми зубчиками и витым украшением на ручке.
С трудом откупорила бурдюк, принюхалась — вода. Сделала маленький глоток и подождала. Вода, и вроде со мной ничего странного не происходит. Живот возмутился тем, что рядом стоит каша, а хозяйка балует его водой. Поискала по сторонам ложку и не найдя ничего на нее похожее, стала есть кашу через край. Все равно никто не видит, что я ем, как свинюшка.
Выпила через край все, что было возможно, решила все же собрать остатки пальцами. Опустошив полностью миску с кашей, сделала несколько глотков воды. Не понятно, когда мне принесут новую порцию, лучше буду экономить.
Утолив голод и посмотрев на большую миску с тряпкой, я задумалась. С Романом я привыкла подчиняться и молчать. Всегда делать то, что от меня требовалось, делать то, что было нужно. Игнорировать свои желания. Сейчас же необходимость подчиняться и делать то, что приказывают гораздо сильнее. Теперь на кону моя собственная жизнь. Вот только именно сейчас я осознала то, что все эти годы Роман и Раиса Семеновна ломали меня. От жизнелюбивой, бойкой и активной меня не осталось ничего. А сейчас все это вырывается наружу вместе со злостью.
Наклонившись к темной миске с водой, увидела свое отражение. Так я выглядела тогда, когда познакомилась с Ромой. Тот, кто засунул меня в этот мир решил показать, что в прошлый раз мне еще повезло? Да, до снов с Микой я и не задумывалась о том, что сделала с собой. Мика? А что с ней? Если я в ее теле, где тогда она?
Ударив ладонью по водной глади, расплескала большую часть. Брызги разлетелись во все стороны окатив мне лицо и обнаженное тело. Почему-то сейчас вспомнила, как ко мне прикасались ящеры, ощущение мерзости пробило до мурашек. Я передернула плечами и смочив тряпку в остатках воды принялась со злостью тереть лицо, руки…
Слезы текли ручьем, всхлипывая и пыталась стереть с себя воспоминания о Роме, асхарах. Осознание жалкого своего существования в обеих жизнях придавало злости. Кожу начало жечь от того, как я ее натерла. Испугавшись самой себя, бросила тряпку к миске и отползла в свой уголок. Снова вжалась в него, обняв колени положила на них отяжелевшую голову.
Сколько я так просидела не знаю, но жалость к себе прошла, так же, как и злость. Мне захотелось активности. Поднялась и стала делать простые упражнения разминки, которые мы делали в школе танцев. Упражнения приносили удовлетворение в желании двигаться, а заодно я изучала доставшееся мне тело.
Когда-то в прошлой жизни, смешно звучит, читала книги про попаданок. Им всегда доставались другая внешность, тела. В моем же случаи тело было молодой копией меня. Вдоволь размявшись, напрыгавшись и слегка запыхавшись, попила воды. Пока разминалась изучила шатер. Квадрат по пять шагов в каждую сторону. В углах толстые бревна — основания. На них балки и от балок купол из каких-то ровных палок. Думать о том, что это чьи-то кости не хотелось. Во-первых, страшили размеры этих костей, а во-вторых, то, что кто-то убил это огромное животное. На поперечных балках по всему периметру висели подвески с кристалликами, эти подвески отражали попадавший в шатер свет и делали его
