Когда я добираюсь до черного хода, то вижу лестницу, о которой он говорил, и поднимаюсь по ней, перепрыгивая через две ступеньки за раз. В конце коридора есть дверь с надписью «Кладовка», и я легонько стучу в нее.

— Входи, — слышу напряженный голос Дина с другой стороны и медленно открываю дверь.

Когда я вхожу, мне требуется секунда, чтобы понять, что передо мной, и я инстинктивно закрываю за собой дверь и остаюсь стоять в шоке.

— Что за…?

— Окей, давайте просто покончим с неловкостью, — говорит Дин. — Никки, это мой кузен Хэнк. — Он кивает в мою сторону. — Хэнк, это моя девочка, Никки.

— О, даже не думай об этом. Я определенно не твоя девочка. — Она хмурится, но не делает ни малейшего движения, чтобы отстраниться от него.

Они оба на полу. На нее наброшено старое одеяло, но Дин явно голый и, похоже, трахает ее.

— Послушай, братец, я ценю твой звонок, но это не для меня. — Я поднимаю руки, и они оба бросают на меня убийственные взгляды.

— Серьезно, Хэнк? Думаешь, я позвал тебя на тройничок?

— Объясни мне, что, черт возьми, происходит, — говорю я, пытаясь отвести взгляд от голой задницы Дина.

— Итак, когда учился в колледже, я проиграл пари… — начинает Дин.

— Быстрее, — говорю я, обрывая его.

— Мой пирсинг застрял где-то внутри нее, и я не могу вытащить. — Он смотрит на меня и пожимает плечами, а Никки в смущении натягивает одеяло на голову.

— Подожди. — Я поднимаю палец. — Кажется, я неправильно расслышал.

— Почему земля не может разверзнуться и поглотить меня? — бормочет Никки под одеялом.

— Послушай, я не могу вызвать 911 на свадьбу и испортить день Ричу и Алише. Ты должен помочь нам добраться до больницы.

Я закрываю глаза и потираю их тыльной стороной ладоней.

— Дин, какого хрена? — я качаю головой и смотрю на него.

— Хэнк, если бы у меня был другой вариант, я бы им воспользовался. Но я уверен, что штанга застряла у нее где-то внутри.

— Это моя ВМС. — Я почти не слышу ее под одеялом, но мне очень не хочется, чтобы она его убирала. (примеч. ВМС — внутриматочная спираль)

— Подожди, ты на контроле? Ага, со мной это не сработает, нахалка.

Никки снимает одеяло с лица и смотрит так, что, если бы она могла стрелять огнем из глаз, то сделала бы это.

— Перестань называть меня так.

— Все, что я услышал, это то, что ты не против убрать эту штуку. — Дин, должно быть, хочет умереть, потому что он на самом деле подмигивает ей.

— Если бы твоя эрекция спала, все прошло бы, и ты смог бы выйти, — говорит она сквозь стиснутые зубы, и я волнуюсь, что она действительно причинит боль Дину, если они когда-нибудь разъединятся.

— И как, черт возьми, ты думаешь, это произойдет? Я внутри этой теплой, мягкой киски, которую только что лишил вишенки, а потом ты кончила вокруг меня.

— Дин! — говорим мы с Никки одновременно.

— Что? — он пожимает плечами, словно констатируя факт. — Я стану мягким только тогда, когда кончу в тебя, а я не могу пошевелиться.

— Ладно, — говорю я, потирая переносицу. — Мне либо нужно выйти, либо забрать вас отсюда и отвезти в больницу.

— Выйти.

— В больницу.

Ни один из них не может прийти к согласию относительно дальнейших действий. Ясно, что Дин хочет покончить с этим, и я не могу сказать, что виню его. Возможно, это самый простой вариант, но, похоже, Никки просто хочет сбежать.

Я вздыхаю и достаю свой мобильный телефон. Звоню одному из сегодняшних водителей и говорю ему, чтобы он подъехал. Как бы мне ни хотелось оставить Дина и Никки разбираться с этим, я не могу оставить ее с ним в таком состоянии. Возможно, она с самого начала хотела этого, но сейчас ясно дает понять нам обоим, что просто хочет убраться отсюда.

— Ладно, — говорю я, глядя на них двоих. — Похоже, мы займемся вариантом номер два. Дин, тебе придется взять ее на руки и отнести к машине. Я понятия не имею, к чему это приведет, но, если будет больно, давайте остановимся и позвоним профессионалам. Хорошо?

— Договорились, — соглашается Никки, и Дин кивает.

Я оборачиваюсь и слушаю, как они препираются, пока Дин прижимает ее к себе и поднимает. Раздается несколько стонов, но ни один из них не кажется неприятным, и на мгновение я задумываюсь, не стоит ли мне выйти из комнаты.

— Видишь, нахалка, все не так уж плохо. Просто дай мне закончить, и мы сможем вернуться ко мне.

— Дин, — предупреждаю я и слышу, как он ругается у меня за спиной.

Кажется, проходит целая вечность, прежде чем он говорит, что она укрыта, и я оборачиваюсь и вижу, что их обоих покрывает большое темное одеяло. В моей руке звонит телефон, и, опуская взгляд, я вижу, что водитель присылает мне сообщение о том, что он уже дома, и это в часе езды. Тут я понимаю, что мне придется самому отвезти их, и у меня замирает сердце.

Я хочу вернуться в гостевой домик и сказать Шугар, куда я ухожу, но на это нет времени. Надеюсь, я смогу отвезти их в больницу и позволить врачам разобраться с этой неразберихой, а сам вернусь сюда до того, как она проснется.

— Держи одеяло покрепче, Никки, — говорю я, открывая дверь в кладовку. — Я не хочу видеть задницу Дина.

Я проклинаю своего брата и Алишу за то, что они устраивают свадьбу так далеко от всего. До больницы больше часа езды, и все это время мне приходится слушать их разговоры на заднем сиденье. Они чередуется стонами и спорами, но в основном Дин ведет себя как идиот и говорит всякую чушь, чтобы позлить Никки. Что я хочу сделать, так это спросить ее о Шугар, но сейчас, кажется, неподходящее время.

Я добираюсь до больницы, паркуюсь на стоянке скорой помощи и выбегаю, чтобы попросить носилки. К тому