«Божием благословением ее императорского величества войски команды моей под Столовицами разбили гетмана Огинского. Потерял он всю свою артиллерию, обозы до последнего колеса, легионные все отбиты. На месте и в погоне легло по крайней мере больше трех, а около четырех сот, в полону возмутительской региментарь граф Пузина, от пехоты и кавалерии штаб и обер-офицеров пятнадцать, нижних чинов двести восемьдесят, взято две пары литавр, буздыхан один, двенадцать барабанов. Теперь у него осталось войска тысячи две. Шиферная азбука малого ключа, за подписанием вашего высокопревосходительства, найдена в отбитых его письмах, кои потом к вашему высокопревосходительству перешлю. С нашей стороны убито нижних чинов восемь, лошадей тридцать одна, ранено три офицера, нижних чинов тридцать пять. В атаке неведано кто друг друга перещеголяли, легионные или другие войски».

Понимая, что Веймарн может придраться к слишком далёкому походу Суворова за Огинским, он добавил: «Теперь пора мне туда, откуда пришел». Веймарн и впрямь желал бы ограничить действия Суворова строго подконтрольными перемещениями вокруг Люблина.

Веймарн был обескуражен самовольным – хотя и столь успешным – походом. Он всё ещё прилежно работал над планом подавления мятежа Огинского и в реляции посетовал на несанкционированный поход Суворова из Люблина. Правда, его жалобы не возымели действия, да и не являлись справедливыми: Суворов руководствовался приказом Веймарна действовать против Огинского и информировал командующего о каждом своём шаге, не забывая оставлять посты для контроля над вверенным генерал-майору Люблинским воеводством. Все видели результат: в 1771 году Суворов бил поляков в пух и прах при Ландскроне и при Замостье, а в сентябре 1772 года под Столовичами уничтожил корпус гетмана Огинского. Разве можно было судить такого победителя?

К радости большинства офицеров, вскоре командующим вместо Веймарна назначили генерала Александра Ильича Бибикова, отменно образованного и прозорливого, позволявшего Суворову действовать свободнее. Бибиков – ровесник Суворова – считал себя ровней Румянцеву. Когда за десять лет до появления маркиза Пугачёва забурлил заводской люд в Оренбургской и Казанской губерниях, именно Бибикова направили усмирять крамолу. Предъявляли свои требования властям лихие казаки, нашлись обиженные люди и среди крестьян. Сформировались отряды, пролилась кровь. Бибиков тогда не сплоховал. Причём проявил себя не просто эффективным усмирителем, но и миротворцем. Он воздержался от кровопролития, арестовал лишь сравнительно небольшую группу зачинщиков – и всё затихло. «Бибиков был остр, смел и забавен», – писал Гавриил Державин. Бибикова уважал Фридрих Великий – и русский генерал переводил с французского сочинения прусского монарха.

Императрица тем временем подписала грамоту на пожалование Суворову ордена Святого Александра Невского: «За оказанную Нам и отечеству отличную услугу совершенным разбитием восставшего противу наших войск литовского гетмана Огинского всемилостивейше жалуем вас кавалером нашего ордена Святаго Александра Невского, которого здесь включённые знаки, самим вам на себя возложа, носить повелеваем. Мы надеемся, что сие Наше Монаршее к вам отличное благоволение послужит вам вящим побуждением посвятить себя службе Нашей».

После победы при Столовичах конфедераты попали в отчаянное положение. Их главные боевые силы уничтожены. Русский экспедиционный корпус и королевские польские войска контролировали большую часть Речи Посполитой. Три потрёпанных отряда конфедератов всё ещё пытались оказать сопротивление: под Краковом действовал отряд Валевского, под Ченстоховым – отряд Пулавского, в Великой Польше – группировка Зарембы.

Оказавшись перед опасностью полного разгрома, конфедераты усилились новым французским контингентом во главе с генерал-майором бароном де Виоменилем, который в Бяле формировал новые отряды. Французы намеревались захватить древний Краков и провозгласить там новое правительство Польши. Бибиков поручил Суворову действовать в Краковском воеводстве – там, где ожидались основные события заключительного этапа войны. Суворов расположил в Кракове Суздальский полк во главе со Штакельбергом, который не внял требованиям Суворова проявлять бдительность. Конфедераты подкупили краковского трактирщика Залесского, с его помощью лазутчики Виомениля ночью пробили брешь в стене замка – и в ночь на 22 января 1772 года полковник Шуази повёл войска на захват замка. Авангардный десант из пятидесяти человек уничтожил караульных, а на судах к Кракову прибыл отряд из пятисот конфедератов с пятью орудиями. Им удалось овладеть Краковским замком. Штакельберг запросил помощи у подполковника Елагина, стоявшего с отрядом в Пинче. В ночь на 24-е Елагин занял позиции у Краковского замка, прикрывая его от новых возможных атак конфедератов со стороны Бялы и укреплённого монастыря Тынца.

Суворов, соединившись с верными короне польскими кавалеристами Браницкого, выступил в Краков, утром 24 января начав осаду замка. Под командованием Суворова граф Казимир Браницкий, самый влиятельный и удачливый из польских командиров, верных Станиславу Августу, действовал успешно. Суворовские патрули перекрыли все пути к замку, рассеяли отряды конфедератов в окрестностях города. Во время осады Краковского замка огорчил Суворова капитан Иван Лихарев, командовавший отрядом из шестидесяти человек: «Он, увидя вышедших не весьма большое число возмутителей, приступающих только к тому дому, не имея ещё от возмутителей ни сам, ни команда его вреда, пришед в позорную и предосудительную робость, не только на них нападения не сделал, но ниже регулярно поступал, не чиня отпору и не выстреля пяти раз, сказав команде своей, чтоб только всякий спасал жизнь; сам, оставя пост, от них уехал, почему вся команда рассеялась и в бегство обратилась; и того посту не удержал, но при том случае убито у него мушкетер два, ранено четыре человека… За что он, Лихарев, содержится под арестом». Трусости на поле боя Суворов не признавал, трудно было обосновать перед ним даже минимальное отступление.

Штурм Кракова Суворов намеревался провести четырьмя колоннами с четырёх сторон. Однако Шуази сумел отразить первый двухчасовой штурм 18 февраля: он надёжно укрепил брёвнами ворота, и их не удалось взорвать. Суворов убедился, что без тяжёлой артиллерии Краковского замка не взять. Воодушевлённые французы предприняли контратаку со стороны Тынца. Суворов принял решение блокировать Тынец двумя отрядами – Браницкого и Ланга. 2 марта под Тынцом завязался бой с переправившимся через Вислу отрядом маршалка Зиберга. Получив известие о переправе и перестрелках поляков с казаками, Суворов незамедлительно прибыл на место действия. В трёхчасовом сражении русским кавалеристам удалось разгромить этот отряд. Зиберг на пароме переправился к Тынцу. Попытался прорваться к Кракову из Тынца и другой отряд, но его остановили и рассеяли конники графа Браницкого.

Гарнизоном Краковского осаждённого замка железной рукой командовал французский полковник Шуази, готовый к длительной блокаде. Суворов задумал лишить конфедератов надежд на победу, уничтожив отряды в районе Бялы. Для поиска на Бялу сформировали отряд под командованием Браницкого и премьер-майора Ивана Ивановича Михельсона. 28 марта отряд вернулся в Краков с победой, приведя два десятка пленных, в том числе французского полковника Мальцана. На следующий день возле Живца был разбит ещё один небольшой отряд конфедератов. В начале апреля