– Ну что ты, Любань, пусть девочка покатается, что в этом такого? – услышала я за спиной томный голос Жанны.

– Да, действительно, – поддержал ее Серега, – пусть покатается, парень вроде приличный…

– Вроде у бабки в огороде! – заорала я. – Потом, если с ней что-то случится, кто будет отвечать – ты, Сережа, а может быть – ты, беспомощная наша Королева? Думаешь, не знаю, что у тебя на уме?! Как раз знаю!

– Ой, Серег, я, наверное, поеду, не буду дожидаться шашлыков! – Жанна улыбнулась Сережке, и я успела заметить ее взгляд. Такой фальшиво-сочувственный – «Бедный мой бывший муж, и как ты живешь с этой закомплексованной мегерой»?

– Вы не волнуйтесь, у меня есть права на управление байком, – ожил парень, с опаской взирая на меня из-под шлема. – Я очень хорошо вожу. Да и Аленка со мной не в первый раз катается. Не волнуйтесь, я ее привезу к десяти вечера, обещаю!

– А сколько тебе лет? И где ты учишься? – Я устало отпустила руль. Силы внезапно покинули меня.

– Ты у него еще анализ мочи спроси! – съязвила Алена, крепко обнимая его за талию. – Поехали, Алеш…

Байк оглушительно затарахтел и поехал, разбрасывая беспорядочно щебенку из-под колес. «Господи, храни моего ребенка, не дай случиться страшному… Ну и другого ребенка тоже храни…»

Серега, поглядывая на меня злым волком, упрашивал Жанну остаться. Та отнекивалась и, по всей вероятности, вызывала такси. Давай, вали! Скатертью дорожка!

Я прошла в дом, пропахший запахами выпекающихся сладких пирогов с яблоками и сливой, и села на кухне, не зажигая верхний свет. Ощущение собственной беспомощности давило меня, тревога нарастала, а воображение рисовало страшные картины дорожно-транспортных происшествий…

Я ведь даже не спросила, куда они поехали. Да и разве сказали бы они? А вдруг?.. От этой мысли у меня перехватило дыхание – а вдруг они едут куда-то в поле, чтобы заняться… О боже мой!

Не понимая, что творю, я вбежала в спальню к Аленке и принялась ворошить ее вещи. За секунду я перевернула вверх дном ящики ее шкафа и комода. Джинсы, пара теплых свитеров, футболки, пижама, прокладки, косметичка, круглый флакон духов, детектив Агаты Кристи, учебник английского, тетрадка. А что я, собственно, ищу? Наркотики? Презервативы?

На кровати, покрытой пушистым белым пледом, сидела старая детская игрушка Аленки – розовый медвежонок. Машинально я взяла его в руки и… нащупала через толстую ткань что-то плотное и твердое. Так, значит, здесь есть потайная молния?

Секунду спустя я уже держала в руках толстенький красный блокнот, исписанный тонким Аленкиным почерком. Похоже, она ведет дневник. А я… я ничего и не знаю о нем. Права Лялька – что я вообще знаю о своей дочери?

Я открыла дневник на последней странице и почувствовала, что лечу в пропасть.

Круглым, аккуратным почерком Алена писала:

«Я ненавижу свою мать…»

Дневник выпал у меня из рук. Читать дальше или лучше не стоит? Но раз начала, видимо, придется продолжить.

«Я ненавижу свою мать. Она совершенно не дает мне свободы и обращается со мной как с семилетней Настей. «Туда не ходи, этого не делай». Да кем она себя возомнила?! Она думает, что может помыкать мной, как ей вздумается, и не понимает, что я уже выросла. Господи, неужели так трудно хоть раз в жизни сделать по-моему? Согласиться со мной в чем-то? Нет, признавать свои ошибки она не умеет! Мы с папой от нее вешаемся – он мне сам сказал, что у нее очень сложный характер и…»

В коридоре послышались шаги. Я испуганно спрятала дневник под подушку, словно была застигнута на месте преступления. Кого еще там принесло?

– Люба, ты где? – услышала я родной до боли голос Аркашки. – Я тут привез кое-чего, надо бы в холодильник убрать…

Чуть не разрыдавшись, я взяла себя в руки, убрала дневник на место и вышла к брату. Как хорошо, что он приехал. Он всегда понимал меня лучше других.

Глава 6

Коллеги в школе посмеивались над ней, называли маменькиной дочкой.

Во время перемен, когда учителя пили чай в учительской, проверяли тетради и самозабвенно сплетничали, Рита звонила маме:

– Ну как ты там? Чем занимаешься?

Таких звонков в норме бывало не меньше десяти. Услышав мамин голос, Рита успокаивалась и со спокойным сердцем шла на уроки.

Если Рита по какой-то причине не выходила на связь, мама звонила ей сама – как говорится, до победного конца. Дозвониться ей не удалось лишь однажды – у Риты был педсовет, к тому же села батарейка на телефоне.

– Рита Вилевна, срочно к телефону, Вас там мама ищет! – молоденькая студентка, на время отпуска заменяющая секретаршу Елену Борисовну, посмеиваясь, объявила об этом на весь актовый зал, в котором шло совещание.

– Мам, ну я же на работе, у меня педсовет! – Рита тогда в первый раз вышла из себя, позволила себе повысить голос на маму.

– Ой, Ритонька, прости, я не знала! – задребезжал в трубке извиняющийся мамин голос. – Не смогла до тебя дозвониться, подумала, не случилось ли чего. Все-все, работай, не буду отвлекать…

Не совсем правильно было говорить, что Рита в первый раз повысила голос на маму. Повышала она его и раньше – в далеком детстве и подростковом возрасте, когда пыталась отстоять себя и свое мнение. Но очень скоро поняла – если она не хочет огорчить свою мамочку, нужно молчать или соглашаться с ней во всем.

– Тебе какая кофточка нравится? – спрашивала мама у Риты, когда она уже была в девятом классе. – Выбирай.

– Мне вот эта! – Рита радостно показывала на яркую, пеструю кофту с пуговицами и рукавами-фонариками. Они ходили с мамой по торговым рядам и внимательно разглядывали товар.

– Ну нет, что это такое? – кривилась мама. – В школу такое не наденешь – цвет какой-то аляпистый, да и холодно будет в такой кофтенке – сплошная синтетика! Вот лучше погляди сюда!

И мама тащила Риту к стойке с толстыми вязаными свитерами с высоким воротником. Закрытые наглухо кофты, не оставляющие простора для фантазии, фасона «Прощай, молодость».

– Тепленькие, – радовалась мама, покупая несколько пар разных цветов. – Так, сумочку еще надо. Ты какую хочешь?..

Рита вздыхала. Ту черную замшевую прелесть с кожаными короткими ручками и вышитым стразами маленьким драконом мама все равно ей никогда не купит.

– Вот вырасту и куплю себе все, что захочу, – мечтала Рита. – Стану ветеринаром, буду сама зарабатывать.

– Какой ветеринар? Ты что, хочешь роды у коров принимать