— Ну, подруга, как всегда: «За родных и близких, за любовь и счастье, и не забудем про себя!»

Едва выпили, едва успели закусить, как в предбаннике раздался мелодичный звон. Голая Даша метнулась к своей шубе и выдернула из кармана сотовый телефон. Крикнула в микрофон напряженно:

— Да!.. Я слушаю!.. Да!.. Володя, это ты?!

Но связь не прошла. Даша огорченно сунула аппарат в карман шубы. Анфиса сказала, не скрывая зависти:

— Красивая игрушка. Брат подарил, он и разговоры оплачивает?

— Конечно.

— И ты с мобильником даже в туалет ходишь?

Даша помолчала, потом сказала севшим голосом:

— Налей. Видишь ли, в чем дело… Брат Володя звонил мне каждые две недели как минимум. А уж под любой праздник — так обязательно. А теперь уже месяц прошел — и ни одного звонка.

— Сама позвони на его мобильник.

— А то я не звонила? Нет связи.

— Так, может, он по своим делам в Америку улетел! Недотягиваются туда ваши игрушки.

— Нет, в начале декабря он звонил мне с Канарских островов. Сказал, что перед отлетом деньги выслал. Я их получила. Тревожно мне, Анфиса. Он ведь по натуре авантюрист. На Канары от Барселоны на яхте поплыл, вот мне и не по себе.

— На фирму его позвони!

— Я не знаю там ни одного телефона.

Настроение испортилось. Подруги выпили еще по паре стаканчиков, без обычного азарта поболтали с. полчаса, прибрались в бане и разошлись.

В целом Анфиса Чарина была добрым и независтливым человеком. Но следует признать и тот факт, что когда ваша подчиненная по службе учительница ходит в шубе из натурального меха, а в баню таскает сотовый телефон, то все это настроения вам не улучшает. К тому же у Анфисы имелся еще один комплекс: у нее было всего лишь среднее профессиональное образование, а у Даши — высшее. Кроме того, Даша читала французские журналы и играла на пианино. Было от чего расстроиться, даже при высокой степени доброты души.

Она добежала до своего дома, взлетела на третий этаж, а муж Михаил (увидевший ее из окна) уже открыл ей дверь навстречу. Спросил добродушно:

— Как банька? Как парок?

— Дрянь, — обрезала Анфиса. — Холодно было.

— Да ты что? — обиделся Михаил. — В парилке девяносто пять градусов по термометру. А в предбаннике двадцать восемь.

На эти оправдания Анфиса внимания не обратила, раздраженно разделась и прошла на кухню. Здесь ее уже ждал стол, накрытый к скромному, но обильному завтраку. За столом сидели ее сыновья, близнецы Пашка и Колька. Природа забавно распорядилась с близнецами. При общем сходстве Пашка был вылитый отец, а Колька скорее смахивал на мать.

Анфиса плюхнулась на табуретку, а Колька спросил обиженно:

— И чем тебе банька не понравилось? Мы же для вас ее специально дважды протопили и всю вымыли.

— Ладно, — отмахнулась Анфиса. — Все хорошо, просто я утром не с той ноги встала.

Михаил присел рядом и прогудел:

— Так и не надо срывать на нас свое дурное настроение.

— Извини. Ты вот что, Миша. Как морозы отпустят, поедешь в Бийск и организуешь, мне сотовый телефон.

— Что-о?

— Мобильный телефон мне нужен!

— Да зачем? Кому ты здесь звонить будешь?!

— Тебе!

Муж не стал спорить, поскольку никогда не сопротивлялся очередным всплескам горячо любимой жены. А близнецы от маминой идеи пришли в полный восторг, поскольку знали, что через неделю мобильник перейдет в их распоряжение. Закричали, перебивая друг друга:

— Правильно, мама! Мы летом в Екатеринбурге видели, что там почти у каждого студента мобильник!

— Да! — вспомнила Анфиса. — А вы зашли там в Политехнический институт? Узнавали, что там с конкурсными экзаменами?

— Так надо еще школу кончить, — неуверенно ответил Колька.

Анфиса сосредоточенно помолчала, потом сказала твердо:

— Не будем ждать, пока вы кончите здесь школу. Закончите в Екатеринбурге.

— Это как? — растерялся Михаил.

— Так. К новому учебному году переберемся в Екатеринбург.

— Зачем?!

— Я хочу, чтоб мои дети развивались по требованию времени. Работали на компьютере, говорили по-французски и играли на фортепиано.

— А школу на кого бросишь?

— Дарью Муратову начальству рекомендую. Она давно на мое место рвется. Пусть хлебнет лиха.

— Подожди, а где мы в Свердловске, то есть в Екатеринбурге, жить будем?

— Найдем где, на улице не останемся.

Пашка одобрил материнскую решительность:

— Молодец, мама. Отважный ты человек. Так и надо — управлять своей судьбой, а не плыть по течению.

— Да подождите вы, отважные! — едва не заплакал Михаил. — А как же наш цветущий по весне сад? Как же наша пасека и пчелы?! Столько труда положили!

— Все продадим и на эти деньги купим в Екатеринбурге квартиру, — четко ответила Анфиса.

— Ну как скажешь, — покорился, как всегда, Михаил.

Принятое решение вернуло Анфисе доброе расположение духа, и она принялась за завтрак, поскольку, как уже, кажется, отмечалось, любила поесть даже лишний раз в день. Отчего и имела фигуру мощную, сильную, по-своему красивую, — на соблазн всем мужичкам Семенова от восемнадцати до девяноста лет.

…Когда Даша вернулась домой, принаряженная и просветленная тетушка Антонина уже накрывала стол. И следует сказать прямо — редко у кого мог быть такой стол в городе Семенове. Ну, может быть, еще у десятка семей. Тут тебе и балычки, и заливные из семги, икорка красная и черная, прочие всякие соленья-варенья, что обеспечивалось, конечно, теми 500 долларами, которые ежемесячно присылал брат Володя. Такая сумма в масштабах города Семенова была фантастической. Даже директор чулочной фабрики в пересчете на доллары получал от силы 200, да и то нерегулярно. Однако и то сказать, что за деликатесами приходилось ездить в Бийск, поскольку в магазинах Семенова набор продуктов представлял собой ассортимент сродни солдатскому пайку. Никаких изысков не признавал, и никто этих изысков и не запрашивал.

— Переоденься, — строго сказала тетушка. — Все-таки святые дни грядут.

— Да. Конечно.

Переоделась она в строгое, черное платье, глухое, как водолазный скафандр. В нем обычно ходила на разного рода официальные праздники. Антонина спросила с осторожной улыбкой:

— Даша, я к столу соседей пригласила. Бабку Олю и Ивана с женой. Можно?

— Да, конечно. Зачем ты спрашиваешь?

— Ну вот придут, я пироги из печки и выну. И водку с коньяком из холодильника. А ты не жди, садись, ты же после баньки кушать, наверное, очень хочешь.

Даша присела к столу и положила рядом с собой сотовый телефон.

— У нас опять новый священник, — сказала Антонина. — Ну совсем молодой. Но, ничего не скажешь, обходительный, службу знает и поет по-настоящему.

— И чем ты недовольна?

— Так ты уразумей. У молодых в этом святом деле