Кстати, здесь существуют два населенных пункта с похожими названиями. Село Успенка (территория ДНР) находится примерно в трех километрах от пограничного перехода. Также существует село Авило-Успенка, которое при развале СССР было поделено между Украиной и Россией. России досталась его самая населенная часть со школой, магазином и железнодорожной станцией Успенская. Украине — 13 домов, образовавших поселок с грустным именем Выселки.

Я был не против предложения Сергея. Но как потом в темноте по территории ДНР добираться до Донецка? Ведь почти 100 километров. Решил позвонить опять же друзьям, чтобы встретили на той стороне границы. Но не тут-то было. Как-то упустил из виду, что ДНР уже несколько недель живет без МТС. Оператор вернется в ДНР не раньше, чем будут выполнены Минские соглашения.

После нескольких попыток удалось связаться через Инет: на территории непризнанной республики меня ожидала машина. От шлагбаума пешком дошел до пункта пропуска Матвеев Курган. Тут, по утверждению местного жителя, мне повезло: людей на паспортном контроле оказалось мало. Пока очередь двигалась, местные жители рассказали, как они, ополченцы, летом 2014-го гоняли здесь украинских военных, «их от нас прятали российские пограничники». В августе того года 438 солдат и офицеров незалежной перешли границу в Ростовской области и обратились с просьбой предоставить им убежище. Российская погранслужба открыла гуманитарный коридор. Среди перешедших нашу границу — 164 пограничника, остальные военнослужащие 72-й механизированной бригады ВСУ. И это не единственный случай, когда украинским силовикам пришлось спасаться в России, чтобы сохранить свои жизни. На пункт пропуска «Гуково» пришли 12 бойцов с белыми флагами. В конце июля группа из 41 украинского военнослужащего прибыла на пункт пропуска «Изварино»…

Не мог не поинтересоваться у местных, куда это они направляются через границу на ночь глядя. Оказывается, зимой в Авилово-Успенке работы нет. И местные занимаются челночным бизнесом: затовариваются в магазине беспошлинной торговли сигаретами и спиртным, затем реализуют это в России. Хоть какой, но заработок. А еще рассказали, что этот пункт пропуска облагородили после боевых действий, восстановили асфальтовое покрытие.

Ответив на дежурные вопросы российского пограничника, пошагал в сторону ДНР. Полистав мой паспорт, человек в погонах вернул его мне: «Проходите». Пропустив у шлагбаума рейсовый автобус «Донецк— Ставрополь», уже через минуту я обнимался с племянником. Сразу на заправке в ДНР неприятно удивила цена на бензин и дизтопливо — до 50 рублей за литр. На въезде в город остановил местный гаишник, поинтересовался, откуда едем. И только тут обратил внимание, что у водителя два техталона: украинский и ДНР. Оказывается, и два комплекта номерных знаков.

Город контрастов

Донецк приятно поразил расчищенными от снега улицами и тротуарами, невзирая на поздний час, по городу курсировали пескоразбрасывающие машины.

КП ДСРУ (коммунальное предприятие «Дорожностроительное ремонтное управление»), хорошо известное дончанам по прежней жизни, и сейчас активно приводит дороги в порядок. И не только в центре, который стараются держать в привлекательном состоянии любой ценой. Даже в прифронтовой Путиловке видел работу таких машин.

Оставшихся на месте жителей особо поврежденных поселков (Путиловка, Октябрьский, 15-й участок, Трудовской) убеждают, что главная война для них закончилась, надо возвращаться к мирной жизни. Их обходят работники ЖЭКов, предлагая записываться на бесплатное восстановление жилищ. Во многих как частных, так и многоэтажных домах наряду с заделанными фанерой и досками окнами появляются свежие стеклопакеты. С каждым днем их все больше. Кто главный спонсор, не вполне понятно. Говорят, средства на восстановительные цели направляют москвичи. Как работает эта схема, так и не понял. Но это не главное. Важнее, что есть реальная польза.

Едучи в Донецк, мысленно готовил себя к пустым улицам. На самом деле транспорта достаточно. Но если вспоминать довоенный Донецк — разница существенная, и улицы кажутся полупустыми, особенно в субботу, когда на работу ехать не надо. Исправно ходят старенькие трамваи, троллейбусы. Проезд в общественном транспорте — три рубля, для пенсионеров — бесплатный. Светофорное хозяйство в отменном порядке (даже на Путиловке, недалеко от линии фронта). «Но светофорами народ пользуется очень избирательно», — объясняет таксист Николай, подвозивший меня в магазин «Цветы». Кстати о цветах. Неожиданностью стало то, что в Донецке можно по

Инету заказать букет с доставкой, что и сделал сын из другого города, приятно удивив свою тетю в день ее рождения.

Открылись заново многие кафе, работают супермаркеты электроники, сетевые продуктовые супермаркеты, многое другое. Аптеки, театры, кино… До поездки представлял Донецк эдаким постапокалиптическим городом со стайками людей, которые перебежками двигаются вдоль стен. А тут мамы гуляют с детьми… Работают вузы, бары-рестораны. В ДНР впервые прошел фестиваль молодежи Донбасса, собравший более тысячи студентов. При этом 97 участников приехали с подконтрольной Украине территории. На малой сцене Донецкого государственного академического музыкального драматического театра им. Бровуна состоялась премьера спектакля «Олеся» по одноименной повести Куприна. В Государственном академическом театре оперы и балета им. Соловьяненко шла оперетта Легара «Веселая вдова». Донецкий республиканский художественный музей приглашал на выставку «Вышел в степь донецкую…» гончарных и витражных работ местных мастеров. В Театре кукол — спектакль «Али-Баба и разбойники». Накануне моего приезда здесь подвели итоги первого республиканского конкурса «Человек года». В 17 номинациях!

Привыкшие к смерти

Из прекрасного Донецкого аэропорта я последний раз улетал осенью 2013-го. Из сообщений СМИ знал, что он разрушен, там шли жуткие бои. Все это казалось нереальным, невозможным в ХХI веке. Однако своими глазами увидел руины. А рядом с аэропортом — изрешеченные осколками заборы и остановки общественного транспорта. Пятиэтажки, зияющие проломами от танковых снарядов… По словам выпускника нашего военного училища Саши Тереверко, живущего в Киеве, схожая картина по ту сторону линии фронта в Авдеевке.

В 1996 году в районе чеченского села Галашки мы с оператором Олегом Вердиевым снимали телерепортаж. Двигаясь по окопам, вырытым в полный рост, разговаривал с бойцами. И вдруг Олег, совершенно гражданский человек, выскочил на бруствер, чтобы сверху снять хорошую «картинку» окопов. Сопровождавший нас подполковник только успел схватить его за ноги и затащить в окоп, как тут же с противоположной стороны раздалась пулеметная очередь. Вспомнил я это на прифронтовой окраине Донецка, производящей впечатление полумертвой. Чтобы сделать снимок разбитого аэропорта, полез в пролом в заборе, но меня остановил крик племянника: «Там мины!» Назад пришлось возвращаться по собственным следам.

Человеку, далекому от войны, трудно осознать эту реальность. Но в ней живут люди, за четыре года привыкшие к смерти. Яна водила меня по своему огороду, показывала дыры в заборе от снарядов,