Призрачный кот, обиженный тем, что на него не обращают внимание, несколько раз прошёл через ноги Ри, обдав её могильным холодом, и начал проситься на улицу.

— Котлер, задница мохнатая, отстань! — Ри запустила в него вилкой. Кот отпрыгнул и принялся вылизываться с видом оскорблённой невинности.

Ри почувствовала себя виноватой. Положив книжку вверх корешком, она встала из-за стола, щёлкнула выключателем и распахнула дверь. Котлер замер с высунутым языком, а потом поднялся, понюхал порог, задрал хвост и удалился в свой угол.

— Ах ты зараза, — ласково сказала Ри. — Я ж тебя в поликлинику сдам на опыты!

Кот выразительно посмотрел на неё из-под стула, задрал лапу и начал вдохновенно вылизывать зад.

Ри прошлась по комнате, заглянула в банку с кофе, разочарованно вздохнула и пошла на кухню наливать чайник. Если там сейчас кто-нибудь есть, можно будет одолжить кофе до следующего раза.

Кухня, однако, была тиха, безвидна и пуста, и только дух подгоревшей гречки носился над плитой. Ри набрала воды и вернулась к себе.

Пока кипятился чайник, она обшарила все укромные уголки, где мог бы притаиться кофе или завалящий пакетик чая, но увы… Ри обругала себя за непредусмотрительность, а Ичку — за жадность, налила в чашку кипятка и бросила немного сахара. Можно было возвращаться к томику Гумилёва.

В стихотворении «Счастье» всё было как будто на своих местах, но чего-то не хватало. Рифмы, например. Ри не понимала стихов без рифмы.

Было загадочное «Шестое чувство», начиналось оно подходяще: «Прекрасно в нас влюблённое вино…», но дальше шла какая-то околесица про орган для шестого чувства, что она поспешила перевернуть страницу. Ри живо представила, как у клиента, едва он наденет браслет, во лбу открывается третий глаз и вырастают рога.

Наконец ей попалось нечто стоящее. Название стихотворения — «Пьяный дервиш» — обещало многое. А дальше слова лились мелодичным потоком, прям песня, не иначе. Ещё там всё время повторялась одна фраза — «Мир лишь луч от лика друга, всё иное — тень его!» Ри эта строчка понравилась: хорошо, когда пьяный дружелюбен и миролюбив. Она загнула уголок, на этот раз снизу, чтобы точно не перепутать с «Отравленным», и собралась уже закрыть книжку, но вспомнила, что рассказывала Ичка про заблудившийся трамвай.

Ночью идея выйти на перекрёсток и читать там стихи уже не казалась ей такой абсурдной. В конце концов, если она видела, как Дан заклинал туман песнями Наутилуса, почему бы и стихам Гумилёва не вызывать из небытия призрак старого трамвая?

Ри нашла стихотворение, перечитала его ещё раз, купаясь в прихотливых волнах ритма, и принялась искать бумагу, ручку и любимую друзу горного хрусталя для концентрации внимания. В конце концов, если она не дала Ичке вырвать лист и призвать заблудившийся трамвай, грех самой не воспользоваться открывшейся возможностью.

* * *

Под утро ей приснилось, что она сидит на набережной и болтает в воде ногами. Вроде бы ничего особенного, но на дворе — ноябрь, на волнах качаются последние сердечки липовых листьев. К чему бы это?

Ри открыла глаза. Вокруг стула, постоянно задевая хозяйку то мордой, то хвостом, наворачивал круги Котлер. Даром, что призрак, всё равно кот, разбудил с утра пораньше и потребовал еды!

— Щас найду что-нибудь, только чур, нос не воротить! — сказала Ри и полезла в недра шкафа, где вперемешку хранились консервы, одежда и заготовки для амулетов. С верхней полки ей на голову упало что-то яркое, пёстрое, наводящее на мысли о кислотных трипах. Вязаный из квадратов кардиган, подарок от Нюсик.

Ри повертела находку в руках и кинула на спинку стула. Сойдёт на замену джинсовому пальто, пока оно в стирке. Надо будет только амулеты переложить.

Она вытащила из верхней коробки несколько банок с консервами — тушёнка, голубцы, манка с мясом, короче, вчерашний улов, — и поставила их перед Котлером.

— Давай, выбирай, чем мы будем завтракать.

Призрачный кот обошёл все три банки, потёрся мордочкой о каждую и остановился на голубцах.

После завтрака Ри снова принялась за работу. На этот раз она начала с того, что аккуратно переписала «Пьяного дервиша» на крафтовую бумагу, сожгла листок и пересыпала пепел в прозрачную баночку из-под бисера, так удачно завалявшуюся в шкафу, заткнула пробкой и наговорила стихотворение на бечёвку, которой обвязала горлышко. Готовую конструкцию она подцепила к браслету. Оставалось испытать его в деле.

Виски в бутылке оставалось на дне. Ри не знала, хватит ли его для проверки или придётся искать у Ички самогон, и про себя молила Вселенную, чтобы всё получилось.

Глоток прямо из горлышка. Несколько минут ожидания, чтобы алкоголь ударил в голову… От волнения застегнуть браслет удалось не сразу, и Ри отругала себя за непредусмотрительность. Надо переделать замок, а то вдруг клиент не сможет воспользоваться своим приобретением…

Хмель рассеялся, будто Ри за всю свою жизнь не выпила ни глотка спиртного. Мир был ясен, чист и прозрачен, а ещё — очень дружелюбен. Ей захотелось пойти к соседу и рассказать, как она любит его, как обожает запах подгорелой каши по вечерам.

Котлер вынырнул из пустоты и запрыгнул на стол. Ри бросилась к нему, горя желанием затискать до полусмерти, но призрачный кот ускользнул из объятий. Кардиган, подаренный Нюсик, вызвал острое желание кинуться к подруге и сделать ей что-нибудь приятное. Например, например… Например, позвать на концерт!

Ри вспомнила про Дана и его приглашение. Сейчас, когда она подумала о нём, и залысины, и вздёрнутый нос показались ей чрезвычайно милыми, и она жалела только, что не согласилась прийти сразу.

Она расстегнула браслет. Желание обнять весь мир тут же пропало.

— Дружелюбность придётся как-нибудь прикрутить, — пробормотала Ри, раскладывая амулет на столе. — А то иначе вовсе свихнёшься.

* * *

Ри никак не могла понять, хочет она пойти в Горсад на концерт или нет. Не то, чтобы она любила рок, не то, чтобы ей понравился Дан, но она своими глазами видела, как он зачаровал туман с помощью музыки, и оставлять эту историю без продолжения было никак нельзя.

Часы снова остановились, задумались и пошли в обратном направлении. Котлер что-то закапывал в углу — беззвучно, но очень старательно, и Ри это не нравилось. Утром она уже вляпалась в призрачную, ничем не пахнущую, но очень холодную кучку под дверью комнаты.

«Лучше, конечно, было остаться дома и доделать заказ. Клиент придёт уже завтра, а браслет ещё не доведён