Я не понял, в какой момент моя жизнь разрушилась до основания. Жизнь, которую я так любил и был в ней королем, стала для меня, как хомут на шею. Она все больше напоминала детский кошмар: когда вот твоя игрушка, которой ты бредил во сне и наяву, здесь, рядом, на расстоянии вытянутой руки, но стоит тебе за ней потянуться, как она становится все дальше и дальше, а потом и вовсе исчезает, и ты просыпаешься злой и разочарованный.

Вот и со мной случилось то же, что и в детском сне: я никогда не был так счастлив, как в тот особенный день, когда сделал предложение Кате. Как в ту неделю перед свадьбой. И вот, казалось бы, остался последний шаг, чтобы сделать эту идеальную и любимую женщину своей, как грянул гром среди ясного неба: Аня, с которой я по огромной глупости переспал, оказалась беременна…от меня. Это неудивительно с ее любовью к сексу, удивительно, что именно от меня, учитывая, что я был в тот день в дым, и напрочь не помню, чтобы у нас что-то было.

Но самое страшное – разочарование в глазах Кати. Когда она пришла ко мне поговорить об этой ситуации, я видел в ее глазах надежду. Что вот я сейчас вскочу, крикну на весь зал, что она несет чушь, и у нас с Аней ничего не было. Но когда я не стал отпираться, я видел впервые, как уходит надежда. Видел разочарование и боль. Лучше бы она орала, швыряла в меня предметы, чем видеть, как любимая женщина умирает изнутри у тебя на глазах. И этот образ Кати с глазами, полными боли и разочарования в том, кому доверилась, мерещится вот уже четыре года, куда бы я ни пошел, что бы я ни делал.

И я правда решил последовать ее совету и быть мужчиной: провести анализ ДНК и, если ребенок окажется и вправду моим, в чем я очень сомневался, то договориться с Аней полюбовно о совместной опеке. Жениться на ней я точно не собирался, потому что в таком случае на моей жизни можно было бы поставить жирный крест.

Но случилось то, чего я меньше всего ожидал: ребенок мой. На девяносто девять целых девять десятых процента. Когда Анечка с гордым видом вручила мне заключение и, вздернув подбородок, уточнила: «Когда день свадьбы?», сказать что я офигел, ничего не сказать. Я просто стоял, как призрак, и наблюдал со стороны, как моя жизнь катится под откос.

Катя просила позвонить ей, когда будет результат теста на ДНК. Но что я мог ей сказать? Извини, мало того, что я тебе изменил, так еще и налажал и теперь стану отцом ребенка, рождения которого не жду?! Вот правда, положа руку на сердце, во мне не дрогнул ни единый мускул, когда Аня сказала, что я точно, а вернее, с уверенностью на девяносто девять целых девять десятых процента, стану отцом. Я заранее ненавидел его мать, но еще больше я ненавидел себя. Но при этом, хоть убейте, не помнил момента, как так вышло! Я готов был пойти даже на гипноз, чтобы детально восстановить события того злополучного вечера, но мне позвонила мать.

– Марк, пожалуйста, приезжай! – рыдала она в трубку. А ведь у меня были другие планы: я собрался с духом, и даже, кажется, подобрал слова, чтобы поговорить с Катей и убедить ее, что несмотря ни на что нам надо быть вместе. Несмотря на чужого ребенка. Если она меня простит, то я сделаю так, что этот малыш никоим образом не помешает нашей жизни. Но в мои планы вторглись родители. Вернее, отец. – У отца подозрение на инсульт. Его увезли только что в клинику.

Конечно же, какими бы сложными не были у меня отношения с родителями, я сорвался в больницу. У отца подтвердили обширный инсульт.

– К сожалению, прогнозы неутешительны: задета большая часть мозга, и есть вероятность, что ваш отец не сможет вернуться к привычной жизни, – вынес приговор врач.

И вот так в одночасье на мои плечи легла ответственность за родителей и за фирму отца. И, как бы я не хотел ее возглавлять, мне пришлось. Потому что одно правило за всю жизнь от отца я все же уяснил: хочешь сделать хорошо – сделай сам.

Тот период жизни всегда вспоминаю с содроганием: я мотался между фирмой, деловыми обедами и клиникой, а ночами вникал в те сферы жизни и бизнеса, которые, я надеялся, мне удалось бы избежать. Времени не хватало на еду и сон, не то, что на посторонние мысли.

В университете пришлось взять академический отпуск, да и я не собирался и не горел желанием туда возвращаться. Больше не имело смысла без Кати.

Катя…когда все более – менее в моей непростой жизни пришло в норму, и я, как мне хотелось думать, составил идеальный план, чтобы убедить ее в том, что расставаться нам нельзя, набрал одним поздним вечером ее номер. Просто чтобы услышать ее голос. Да пусть даже молчит! Главное знать, что на том конце провода – ОНА.

Но сухой безэмоциональный голос повторял мне из раза в раз, что абонент недоступен. Даже когда я набрал ее в тридцатый раз. Даже когда разбил телефон об стену. И продолжил названивать с телефона в своем кабинете, ситуация не изменилась. Кати не было.