– Я тоже нашел кондитершу, – хриплю, расстегивая ворот рубашки, который от чего-то сжимает мне шею, словно петля висельника.

– Лавр, ну прекрати. К Марселю очередь на год вперед. Я его чуть уговорила взять наш заказ. Это же наша свадьба. Все должно быть идеально. Ты же не хочешь припереть на торжество убожество из масляного крема и в жутких розочках? А Марсель восхитителен. И папа сказал…

– Мне плевать, кто там что сказал, дорогая, – скалюсь я. Проклятый капризный щебет невесты меня утомил и раздражает до зубовного скрежета. – А Марсель, тьфу ты, прости господи, имя как у мартышки капуцина, наверняка так же прекрасен, как и твой гуру по йоге?

– Ты на что намекаешь? – у красотки щека ее гладкая дергается. И кончик идеального носа белеет. Глаза бегают, как у кошки укравшей кусок мяса. – Лавр…

– Я не намекаю, куколка, а говорю прямо. Закрыл я глаза на твои занятия просветлением один раз, второго не будет. Как ванекдоте про тещу, помнишь? Свадьба эта – просто условность. Она не станет самым счастливым днем, и мы не умрем вместе, взявшись за руки. И ты прекрасно осознаешь это. И еще, заруби на своем дорогом носу, я буду решать в нашей семье все. Не папа твой, не капризы бабские. Торт будет оттуда, откуда я скажу. Иначе твой разлюбезный папуля узнает, как просветляется его наследница. Или как она делает массаж с проникновением, тоже тема интересная. Не играй со мной, Алиса. Я не люблю этого.

– Ты ведь понимаешь, что мой отец тебя в порошок сотрет, Яров, если что-то пойдет не так? Ну, например, если ты меня обидишь. Я ведь могу и отказаться от этого брака.

– А ты попробуй, детка. И посмотрим кого он там сотрет. Твоему папуле этот брак нужен даже больше чем мне. И еще. Я давно не боюсь идти ва-банк. Я умею терять. Но не дай бог кому у меня попробовать что-то отнять. так что, не сотрясай воздух.

– Ну ты мерзавец, – Алиска берет себя в руки быстро. И улыбка на ее гелевых губах такая фальшивая, что меня начинает тошнить. Но она красива как богиня.

– Да, дорогая. Мы будем прекрасной семьей – мерзавец и стерва.

– Пойдем ужинать, Яров, – мурлычет моя почти жена. – Повар приготовил морепродукты. А они прекрасный афродизиак.

– Я сыт. А тебе вредно есть на ночь. Жду тебя в спальне. Будь любезна, не заставляй меня ждать. Я очень устал, хочу сбросить напряжение. И еще, Алиса, надень, пожалуйста, свадебное платье.

– Что? Ты совсем что ли охренел? – надо же, она еще умеет удивляться. И вправду, я совсем одурел, от обилия приторной плюшки, воняющей мерзкой ванилью, в моем сегодняшнем дне. Черт, да что происходит. Тело крутит странное возбуждение. Чертова курносая баба. И взгляд это ее безумный, как тогда. Сегодня она смотрела на меня, как десять лет назад в гребаном гостиничном номере, со страхом, злостью и презрением. И у меня от этого ее сумасшедшего взгляда звенели яйца и гудели вены. Да и сейчас в паху все отяжелело, даже от воспоминаний. – Яров, ты извращенец?

– Ты меня услышала.

– Нет. Я не надену свое платье. Оно, кстати, в доме отца. Так что, придется тебе сходить с ума не получив желаемого. И вообще это плохая примета, если жених видит невесту в подвенечном наряде. А уж если он ее в нем трахает, это вышка.

– Тогда можешь не приходить. Гостевая спальня свободна. Ночуй там, – хриплю я, борясь с яростным желанием вообще послать на хер эту ледяную бабу. – Или вали к своему гуру.

– Да пошел ты, – дикой кошкой шипит Алиска, не привыкшая к такому обращению. Она же королева, мать ее. И она сейчас меня бесит еще больше, чем обычно. – Я поеду домой. И, кстати, даже у гуру, чердак не такой дырявый. Вызови мне водителя, и выпей успокоительного, – она смотрит на мою ширинку, которая сейчас больше смахивает на вигвам вождя индейского племени.

Сука, у меня стояк, как у мальчика подростка. Да что происходит вообще? Не иначе толстая ведьма, что-то подсыпала в свой гребаный торт. Толстая ведьма, не в моем вкусе, с прицепом и наверняка мужиком, ждущим ее дома. Иначе откуда бы у нее взялась эта мелкая личинка, не инкубаторская же она? И она мне не нужна совсем. Я десять лет жил же как-то, и не вспоминал о раскинутых белых ляжках этой мерзавки, и закушенной пухлой губке и о…

Мне срочно нужно в душ. Спустить пар. Она мне не нужна. У меня скоро свадьба и сделка века. Мне не нужна жируха, которая меня ненавидит, и сейчас точно мечтает пустить мои яйца на бисквит. Я же ее отца уничтожил, а значит ее оставил без наследства. И конечно она не позвонит мне.

– Алиса. Пусть торт делает твой мартыхан, – рычу я в прямую тонкую спину моей будущей жены. Красивую, гибкую спину, и талия у Лиски как у богини. Она шикарная, она эталонная и я… ее сейчас совсем не хочу.

– Ты все таки придурок, Лавр, – хихикает невеста, подходит ко мне медленно, явно решив, что я повелся на ее вихляния. Дура. Пробегает пальчиками по груди, опускается все ниже, ниже, ниже…

– Ты домой собиралась, – хриплю, борясь с едкой тошнотой. Сбросить напряжение она мне помогла. Желание сразу улетучилось, от ее прикосновений. – Водитель ждет.

Обхожу ее, беру брошенную на диван рысью шубку, легкую как пух, накидываю на плечи нахмурившейся красотки. Борюсь с желанием подтолкнуть ее в спину для ускорения.

В кармане звонит мобильник.

– Извини. Мне нужно ответить. Дверь за тобой закроет горничная.

– Лавр, ты в порядке?

– В полном. Просто устал, – вот сейчас я не вру. Говорю чистую правду. Усталость обрушивается на меня каменной плитой. Усталость и нереализованное возбуждение, противно гудящее в крови.

– Ну. Хорошо. До завтра. Я позвоню, вместе выберем торт, – снова превращается в себя Алиса, капризно кривит губки, накидывает капюшон. И я чувствую восхитительное облегчение, когда за ней закрывается дверь. Номер не определен, и я никогда не отвечаю на такие звонки, но сейчас явно у меня в голове происходят какие-то необратимые процессы.

– Алло, – гребаный, словно присыпанный крошенным стеклом, голос проникает мне в мозг, словно лианы ядовитого плюща. – Лавр, я подумала. Я приму заказ.

– Вы кто? – я дурак? Да. Точно, клинический идиот. И звучу жалко, хотя хотел выглядеть и слышаться скотом и мерзавцем. Но мои брюки трещат сейчас по швам. И вся кровь от головы отливает, поэтому, видимо, я веду себя