Потому что очень вежливая. Но не очень умная.

— Хвор, цап! — сказал тот, что с приплюснутой головой.

Это меня цап?

Я лучше обратно к хищному песочку…

Но не успела — мелкий вдруг прыгнул на меня, навалился всем телом и мгновенно скрутил тряпочными веревками ноги до колена и руки в запястьях.

— Съедим, Кабир? — спросил он напарника, все еще сидя на моей спине.

Нет, определенно воняли все-таки мужики. Этот точно вонял так, что на секунду захотелось, чтобы меня съели, только бы больше это не чувствовать

— Продадим, — меланхолично отозвался Кабир, медленно поднимаясь, стряхивая крысолицего и закидывая меня на плечо.

Отнес он меня недалеко — к железной клети, укрытой вонючей дерюгой. Тут, кажется, все было вонючим. Но рекорд поставило покрытое шерстью существо, уже сидящее в это клетке — мой новый сосед. Кабир запихнул меня внутрь, и пока я боролась с приступами тошноты, запер клетку и накинул дерюгу обратно. Чтобы, не дай бог, свежий воздух не проник и не испортил нам атмосферу отвращения.

Ну что, кто в рекордные сроки нашел новых желающих мной подкрепиться?

Кто молодец?

6. Разумные существа женского пола

Не то чтобы я жалуюсь, но да, вообще-то жалуюсь!

Две недели безмятежного лета и волшебных свиданий с идеальным мужчиной — не стоили того, что я теперь сижу в вонючей клетке рядом с вонючим существом, закрытая вонючей тряпкой, а рядом два вонючих создания обсуждают мою судьбу в гастрономической плоскости.

— Хвор, хорош жрать. Нам еще день до города.

— Ты не дал сожрать бабу! Буду жрать!

— Конечно, не дал. Ее можно продать и купить тебе много еды получше.

— Продать еду — купить еды? Кабир не так умен, как думал.

— Мы ее продадим не для еды.

— А для чего? Она не для сожрать?

— Нет, Хвор, не для сожрать.

— А для чего?

Кабир, тот, что с приплюснутой головой и тот, что, несмотря на это, явно умнее, тяжело вздохнул. В этот момент я ему даже посочувствовала. У меня такие коллеги тоже есть. Пахнут они, конечно, получше, но целесообразность бизнес-процессов им так же недоступна, как бедняге Хвору — польза женщины кроме пищевой.

Я решила голос не подавать. Все, что я скажу, может использоваться против меня. Вариант «продать не для еды» виделся мне пока более перспективным, чем быть сожранной неважно кем прямо сейчас.

Вообще человек такая тварь, что ко всему привыкает. Так и я смирилась с вонью. Не сразу, часа за три. Пушистое животное в углу клетки не особенно шевелилось, поэтому и его я перестала бояться. Разговоры у костра больше не велись, поэтому неудивительно, что я заснула. Потом, в своих мемуарах, если выживу, обязательно напишу, что от стресса. На самом деле — от скуки. Сколько ни паникуй, а когда ничего не меняется, рано или поздно успокаиваешься.

Проснулась от нежных пинков в бок.

— Вставай! Идем! — Хвор уже что-то жевал. — Целый день идти!

— По песку? — уточнила я у Кабира, который выволакивал пушистое из клетки. Оно оказалось вьючным животным и теперь на него наваливали мешки и сложной системой креплений приспосабливали клетку.

— По песку, — буркнул он, а потом перевел взгляд на мои босые ноги. Тяжело вздохнул и полез распаковывать один из тюков.

Я снова поймала себя на иррациональном чувстве общности. Совершенно узнаваемая ситуация: все собрались — корзинки, удочки, плащи и термосы, и тут у дяди Андрея, оказывается, нет резиновых сапог. Все, семейный выход на природу отменяется, все носятся и ищут сапоги сорок восьмого размера.

…как я была права в своих сравнениях, я поняла, получив железные ботинки. Склепанные явно наспех, но без зазоров и даже с кожаной подкладкой внутри. Сорок восьмого размера, как заказывала. А может, и сорок девятого. При моем тридцать шестом передвигаться в них по сыпучему песку было просто восхитительно. Они даже не имели шанса мне ничего натереть, потому что это было сродни попытке идти в двух чугунных утятницах.

Напомните мне, когда я подписывалась сносить три пары железных сапог, как в сказке, чтобы найти своего любимого? Возможно, героиням тоже не оставляли выбора.

Зато эти железные башмаки надежно защищали от хищного песка. К морю, вдоль которого мы шли, я соваться не рискнула. Я пока еще от текущих неприятностей до конца не избавилась, новые мне пока без надобности.

Но были и хорошие новости — когда на привале возле очередных скал я рассмотрела башмаки поближе, оказалось, что песок их тоже потихоньку жует — гладкие сверху, на подошве они были уже изъедены будто ржой. Значит, три пары в таких условиях сношу куда быстрее, чем мне казалось.

Очень уж страшная у меня получается сказочка, если задуматься…

Но задумыватья было некогда. Едва пушистая вьючная тварь немного отдохнула, а Хвор перекусил, мы двинулись дальше, а я так приноровилась перетаскивать ноги по песку, что появилось время задуматься, как я собираюсь выкручиваться, когда меня продадут.

В этот момент желтое небо с грохотом раскололось.

Из трещины с черными острыми краями полился багровый свет, и все вокруг окрасилось алым, окончательно превратив мрачный пейзаж в адский.

— Слушайте приказ Императора! — прогрохотало над черной пустыней и алым морем. Хотела бы я знать, как можно было не слушать в таких условиях.

— Все разумные существа женского пола в пределах Хаоса, способные выносить ребенка, обязаны к закату прибыть в Ночной город!

Насчет разумного я бы поспорила, но вообще речь про меня. Хотя на словах про ребенка стало немного жутковато. Ну я, допустим, в теории могу, а вам зачем?

— Неспособные прибыть самостоятельно, должны обратиться к младшим демонам у любого магического колодца. Неповиновение — смерть!

К демонам. Младшим. Это они хорошо придумали мотивировать смертью, а то я могла бы сделать вид, что не услышала. Слишком крепко спала.

Хотя вот тут вопрос — а меня товарищи Кабир с Хвором отпустят? Сдается мне, что…

Но это тоже предусмотрели:

— Если существо женского пола является собственностью, владельцам будет выплачена компенсация при сдаче с рук на руки младшему демону. Неповиновение — смерть.

Ладно, Кабира с Хвором тоже мотивировали. Но зачем им столько женщин?

— Интересно, зачем им столько баб? — повторил мои мысли Кабир, когда щель в небе закрылась, и оно обрело свой прежний бледно-желтый цвет.

— Сожрут, — меланхолично отозвался Хвор.

— Тебе бы все сожрут.

— А что с ними еще делать?..

Кабир снова тяжело вздохнул:

— Ладно, давай двигай. Нам до заката к колодцу теперь надо успеть. Не судьба разбогатеть, видать. Я думал, за эту