Все было настолько фантастично, что никакие правила не действовали. Разве можно следовать правилам, когда с тобой случилось чудо?

Я могла бы ждать подвоха: что зеленоглазый принц проспорил друзьям наше свидание, поцелуй или секс. Или подлости: на обратном пути он завезет меня в заброшенный дом, вырежет сердце, пожарит и съест. Или даже банальности: мы окажемся в постели, а он не перезвонит.

Но, знаете, в жизни каждой женщины наступает момент, когда она понимает — миру пора ее оценить. Все эти километры накрашенных ресниц, десятки сброшенных и снова набранных килограммов, бесконечность порванных колготок и сломанных каблуков, слезы в подушку, насильные улыбки, разбитое-склеенное-разбитое-сшитое-разбитое-выращенное-заново сердце — пора получить какую-нибудь награду. Призовую игру. Идеального мужчину.

Именно в тридцать пять самое время. Когда все сроки прошли, брачный рынок аннулировал абонемент и перестала верить во вторую половинку.

Никаких компромиссов! Ни «ну с пузиком, зато добрый», ни «зарплата не очень, но в постели орел», ни «на десять лет младше, сама всему научишь».

Только длинноволосый блондин с кошачьими глазами и повадками воина, одетый в белое и умеющий удивлять.

— Как насчет второго свидания?

— Завтра?

— Сегодня вечером.

3. Привыкай к чудесам

Это было самый безмятежный и счастливый август в моей жизни. Словно нездешний и странный, зеленоглазый, иллюзорный и загадочный Кхаран на машине, которую не выпускал ни один автомобильный концерн в мире был и правда подарком судьбы за все мои неудачные отношения, за всех предавших друзей, изменивших возлюбленных и те летние вечера, когда ревела, спрятавшись в дальнем углу Ботанического сада.

Солнце вставало умытым и свежим, целый день было тепло, даже жарко, так неистово и прекрасно, как я всегда мечтала. Вечером прохладный ветер приносил запахи трав.

А еще я каждый день говорила:

— Удиви меня.

И Кхаран удивлял. Букетом цветов с зеркальными лепестками, бутылкой лилового вина, от которого я не хмелела, а только начинала чувствовать мир острее, маленькой шкатулкой, выложенной нежно-розовыми камушками, в которой прятался керамический кулон в виде диковинного зверя.

Кулон меня, если честно, испугал. Он выглядел точь в точь как тот, что подарил мне в двенадцать лет соседский мальчик с редким тогда именем Родион. Он сказал, что сделал его сам, в мастерской, где учился лепить из глины. Я была в него немножко влюблена… безумно влюблена. Но смущалась и не могла даже смотреть в глаза. Помнила только его пальцы с этим кулоном на кожаном шнурке.

Он уехал через месяц, я узнала об этом случайно. И носила этот кулон потом долго, очень долго, лет до девятнадцати, когда снова влюбилась — и на этот раз точно узнала, что безответно.

В каком-то диком отчаянии я разозлилась на кулон. Мне показалось, что именно он, эта память о детской влюбленности мешает мне сейчас стать счастливой.

Я расколотила его о мраморный пол на той станции метро, где мне только что сказали, что я выгляжу глупо, бегая за парнями. Осколки были такими мелкими, что когда через секунду я испугалась до полусмерти и от всего сердца пожалела, что сделала это, я не смогла даже собрать их все. Они рассыпались в глиняную пыль прямо у меня в пальцах.

Увидев этот кулон в шкатулке, я чуть не разбила его второй раз. Руки ослабели, и я выронила и его, и шкатулку, но Кхаран молниеносно подхватил их, в который раз впечатлив меня своей реакцией. И когда я объяснила, в чем дело, рассмеялся и заверил меня, что кулон, конечно, красивый и наверняка редкий, но совершенно не явился из прошлого, а был куплен на ярмарке мастеров.

— Твой мальчик просто скопировал чей-то дизайн из журнала или каталога. А ты склонна к мистике! — рассмеялся он. — Чем, кстати, кончилась та история? Помогла разбитая память о прошлой любви?

— Помогла… — тихо ответила я. — Он позвонил мне вечером, и мы целый год были вместе.

Зеленые глаза сощурились:

— Так, значит, не зря разбивала?

— Зря… — я отодвинула рукав легкой белой рубашки. Под ним прятались уже совсем бледные шрамы.

Мне показалось, что нотка гари, всегда неуловимо присутствовавшая в запахе духов Кхарана чуть-чуть усилилась.

Но больше мы об этом не говорили.

Он тоже говорил: «Удиви меня!»

Мои чудеса были попроще.

— Смотри, тут продаются пончики с сахарной пудрой и молочные коктейли прямо как в моем детстве! Ну… и в твоем тоже?

Я покосилась на него. Возраст Кхаран все еще не сказал, документы вынимать повода не было, а на вид он по-прежнему был слишком хорош для этого мира.

Знала бы я тогда, насколько права…

— Да, и в моем тоже. Но ведь сейчас они везде продаются?

— Нет, это не то! — я даже топнула ногой. Ничего они не понимают. Сейчас покажу. — Тут, смотри, даже миксер старый советский из восьмидесятых, карточки не принимают, и даже штуку для фритюра с тех пор не меняли. Заходи.

Маленький павильон действительно выглядел так, будто мы только что перенеслись на четверть века назад: фанерные столы, за которыми надо есть стоя, порезанные на треугольнички салфетки в пластиковых держателях, продавщица в кружевном фартуке и всего два пункта в меню — коктейль молочный и пончики жареные.

Уверена, здесь можно снимать кино и никакой самый придирчивый зритель не найдет анахронизмов.

— Ладно, удивила, — нехотя согласился Кхаран. — Сколько тебе пончиков?

— Четыре.

— Ты уверена? — он сощурился и окинул меня взглядом, от которого покалывало кожу.

— Абсолютно. Я с ними давно знакома.

— А если захочешь пятый?

— Не захочу.

— Как ты можешь быть уверена?

— А вдруг я захочу вообще три? — парировала я.

— Четвертый можно не есть, но где взять пятый, если захочется? — он был упрямец почище меня. Не покидала мысль, что мы выясняем что-то поважнее количества пончиков, но что? Как это связано?

— Короче, девушке пять пончиков, мне коктейль, — определился он с заказом.

Мы все-таки дошли до парка, до которого я так и не добралась в тот жаркий день нашей встречи. Сегодня было чуть прохладнее, но ветер теплее кожи все равно нежно гладил мою кожу, и я не уставала от ощущения безмятежного счастья, накрывавшего меня рядом с зеленоглазым красавцем.

Чуть-чуть нереальное, чуть-чуть странное.

Оно лопалось мыльными пузырями вокруг нас, обдавая разноцветными брызгами.

Все было так легко.

— Вот. Я же говорила. Четыре! — И четвертый пончик я доедала через силу. — Что делать с пятым?

— Как что? — удивился Кхаран, как раз прикончивший свой коктейль. — Неужели я совсем их не попробую?

Вы когда-нибудь кормили самого красивого мужчину