и сковал его запасными наручниками. Всё ещё ухмыляющийся преступник залез в фургон вместе с двумя констеблями, а мы начали рассаживаться по экипажам. Наша кавалькада уже было тронулась в обратный путь, когда мы снова услыхали громкие крики нашей ирландской знакомой.

— Браслеты-то, джентльмены, вы браслеты свои забыли! — весело кричала она.

Чертыхнувшись, Лестрейд спустился на землю и освободил незадачливого мистера Бёрка от наручников.

— Вы мне чуть бороду не оторвали, — не преминул выразить недовольство нахальный ирландец. — Да ещё чудом не оставили тут в браслетах куковать.

— Побольше уважения к стражам закона, — резко оборвал его излияния Лестрейд. — Мы с тебя подозрений не снимаем, завтра явишься в участок для дачи показаний.

Теперь все дела были закончены, и мы, наконец-то поехали.

Стрельба на фабричном дворе

На Лестрейда было страшно смотреть. Он уже успел доложить министру внутренних дел о задержании главаря русских анархистов, который согласно докладу торопливого Лестрейда якобы сразу же, на месте во всём признался. Однако проведённый позднее над Фогелем бертильонаж не дал даже четырёх совпадений из четырнадцати, и теперь Лестрейд сидел, закрыв лицо руками в моей комнате на Бейкер-стрит, ожидая невесть куда запропастившегося с самого утра Шерлока Холмса. Скачки в Аскоте начинались через четыре часа, и было совершенно очевидно, что Вольский на свободе и готов осуществить свои зловещие планы.

Шерлок вернулся только через час. Он был совершенно спокоен и невозмутим.

— Я сразу же понял, что этот букмекерский жучок Фогель не имеет к Вольскому ни малейшего отношения, — сообщил Холмс как о чём-то само собой разумеющемся. — Поэтому я принял свои меры.

— Какие меры, Холмс? Неужели есть ещё шанс предотвратить непоправимое? — с надеждой в голосе спросил Лестрейд. — Я весь в Вашем распоряжении, вся полиция Лондона, всей Британии!

— Это излишне, — снисходительно ответил мой старый друг. — Нам потребуется лишь несколько констеблей из группы быстрого реагирования Скотленд-Ярда.

— Увы, мистер Холмс, эта группа уже на пути в Аскот. Все свободные от службы полисмены направлены туда, в Лондоне остались только постовые да дежурные в участках, — сокрушенно ответил Лестрейд.

— Но Тревер хотя бы на месте?

— Этот бездельник прохлаждается в Тоттенхэме. Я счёл его не достойным доверия ротозеем. Ведь вся путаница произошла по его вине!

— Что ж, будем действовать наличными силами, — примирительно ответил Холмс. — Кстати, Хопкинс тоже в Аскоте?

— Хопкинс сидит на козлах в моём экипаже у Вашего дома, Холмс. После ранения на Калверт-Роуд он не горит желанием снова попасть под пулю, а сегодня в Аскоте это будет весьма вероятно.

— Что ж, тогда отправляемся в путь! — резюмировал Холмс. — Ватсон, зарядите свой револьвер, он Вам сегодня пригодится.

— Но куда мы направляемся, мистер Холмс?! — недоумевал Лестрейд. — Мы тоже едем в Аскот?

— Нет, инспектор. Гораздо ближе, — загадочно ответил Холмс.

Наш путь лежал в Тоттенхэм. По дороге Холмс сообщил нам, что сегодня на фабрике резиновых изделий Абрахама Шнурмана в Тоттенхэме состоится митинг, посвященный досрочным парламентским выборам по местному избирательному участку. Главным выступающим будет один из лидеров лейбористской партии и видный профсоюзный воротила Сидней С. Браун, известный среди рабочих Лондона под прозвищем «Старина Браун» или попросту «Старик». Как пояснил нам Шерлок Холмс, Браун много лет подвергался критике радикальных элементов за его примиренческую и оппортунистическую политику.

— Полагаю, что целью покушения будет именно он, — твёрдо сказал Холмс.

Захватив в полицейском участке Тоттенхэма сержанта Тревера и уже знакомого нам констебля Смита, мы пешком направились на фабрику Шнурмана. Митинг, состоявшийся в одном из заводских цехов, уже заканчивался, и, миновав заводские ворота, мы увидели Брауна, дружески беседующего с провожающими его трудящимися. Мы рассредоточились на местности среди многочисленного рабочего люда, высматривая возможных злоумышленников.

Тем временем Браун уже направился к машине. У самой двери автомобиля его остановила какая-то старая работница, желавшая задать свои вопросы вождю профсоюзного движения Лондона. Браун, со свойственной ему демократичностью, завязал живой разговор с работницей. Было видно, что, невзирая на огромную разницу в их социальном статусе, Старина Браун легко снисходит до своей собеседницы, говоря с ней практически на равных, безо всякого снобизма. Это ли не живой символ британской демократии?!

Окончив беседу, профсоюзный лидер взялся за ручку задней двери автомобиля, и как раз в это время прогремел первый выстрел! Рабочие, заполнившие заводской двор, бросились врассыпную, оказавшийся поблизости констебль Смит подбежал к повалившемуся на землю Брауну, закрывая его собой. Раздались ещё несколько выстрелов, стекло автомобиля треснуло и рассыпалось, а водитель выскочил наружу со скоростью пули. Бравый констебль, поражённый злодейской пулей покушавшегося на Брауна анархиста, тем не менее не покинул своего рубежа и истекая кровью, открыл ответный огонь.

— Никому не двигаться, работает Скотленд-Ярд! — вскричал Лестрейд громовым голосом. — Оружие на землю!

При этом Лестрейд несколько раз выстрелил, целя над головами метавшихся по заводскому двору рабочих. Боюсь, что рука инспектора при этом дрогнула, и он ненамеренно задел кого-то из паникеров, что внесло ещё большую неразбериху.

Его команда, собственно говоря, не была обращена ни к кому конкретному, поскольку стрелявшего (или стрелявших) мы с Лестрейдом с нашей позиции не разглядели. А в последующей толчее уже и невозможно было разобраться в том, кто именно и откуда произвёл выстрелы. Мы стали пробираться к воротам, стремясь перекрыть злоумышленникам путь к бегству. Здесь и разыгрался следующий акт драмы.

Двое рабочих, один из которых выделялся своей непомерной тучностью, быстрым шагом двигались к воротам, на ходу озираясь по сторонам. Им оставалось сделать лишь несколько шагов, чтобы покинуть завод и скрыться. К несчастью, на их пути оказался инспектор Хопкинс, попытавшийся остановить злоумышленников буквально голыми руками. Грянули ещё два выстрела, бедолага-инспектор рухнул на землю, а преступники, уже не скрываясь, начали палить во все стороны. Как выяснилось впоследствии, они ранили нескольких рабочих завода, а десятилетний мальчик-подмастерье был даже убит этими распоясавшимися бандитами.

Выпустив с дюжину смертоносных пуль, злоумышленники бросились за ворота