На протяжении всей встречи Буш оставался закрытым и держался чуть в стороне – иногда настолько, что, по словам журналиста Стивена В. Робертса, напоминал «неказистую рамку картины».

Позднее тем же днем в беседе с прессой в Вашингтоне вице-президент высказался о собственном необщительном тоне: «Я четко дал понять генеральному секретарю, что определенно намерен продолжить то продвижение вперед в отношениях с Советами, которое было совершено администрацией Рейгана, и я также пояснил, что нам необходимо некоторое время, и он это понял»[62].

20 января 1989 г. состоялась инаугурация Джорджа Г.У. Буша на пост сорок первого президента Соединенных Штатов. Он стал первым из вице-президентов, избранных на пост в Белом доме, после Мартина Ван Бюрена в 1836 г. Многим уже стало казаться, что Джордж Буш так и останется в передней «дворца истории», делая полезное дело, но оставаясь в шаге от величия: постоянный представитель при ООН, посол США в Китае и глава ЦРУ в 1970-е гг. Однако стоило ему только высунуться, попытавшись стать претендентом от республиканцев на пост президента в 1980 г., как он тут же был легко побит телегеничным Рейганом, творением Голливуда, чью финансовую политику Буш уничижительно именовал «вуду-экономикой»[63].

Вначале Рейган собирался заполучить себе в пару на выборах бывшего президента Джеральда Форда, но после того, как переговоры об этом сорвались меньше чем за двадцать четыре часа до того, как надо было объявлять о кандидатуре, Рейган предложил пост Бушу, и тот, несмотря на разочаровывающий для него результат предвыборной кампании, немедленно согласился. Он был лоялистом и командным игроком. Среди записей в его дневнике можно найти такие: «Я не собираюсь выстраивать свою собственную избирательную базу или делать вещи, подобные проведению опорных конференций, чтобы показать, что я занимаюсь полезным делом» и еще: «Президент должен знать, что у него может быть свой вице-президент, и он не должен думать о том, что кто-то выглядывает у него из-за плеча»[64].

Во время второго срока Рейгана, когда Буш начал планировать собственную кампанию, такая преданность иногда работала против него самого – действуя как доказательство его постоянной готовности играть вторую скрипку[65]. И когда его заставляли формулировать собственную повестку дня, он, как говорят, восклицал: «Ох, уж это мне ви´дение!» – именно эту фразу часто использовали против него[66]. Хватало ли у Буша характера и уверенности в себе, чтобы сделать последний, решительный шаг к Овальному кабинету?[67] Конечно, у него не было тщательно выстроенного домотканого красноречия Рейгана, и, хотя его речь при принятии на себя роли республиканского кандидата в июле 1988 г. и заслуживает похвалы, она также содержала обещание «Читайте по губам: не будет новых налогов». Буш пошел на это, чтобы успокоить правых республиканцев, для которых в сравнении с Рейганом он выглядел каким-то неприемлемым центристом. Со временем его будут донимать и этими словами, но в тот момент они несли основную нагрузку в гонке за президентство, сосредоточенной вокруг экономических и социальных, но не внешнеполитических вопросов[68]. В ходе этой переходящей на личности, а временами просто некрасивой кампании республиканцы нещадно атаковали кандидата от демократов Майкла Дукакиса, бывшего губернатора Массачусетса, изображая его изнеженным гарвардским либералом, неспособным справиться с преступностью, и к тому же транжирой. 8 ноября 1988 г. Второй номер наконец стал Первым, одержав решительную победу, завоевав сорок из пятидесяти штатов и 80% голосов выборщиков[69].

Многие полагали, что Буш в основном будет продолжать политику уходящей администрации, и внешнюю, и внутреннюю, но новый президент не собирался изображать, что его президентство – это третий срок Рейгана. На самом деле эти двое совсем не были особо близкими людьми, и в частных беседах Буш довольно низко оценивал Рейгана, говоря о нем как о человеке «глуповатом и простецком во многих отношениях». Таким образом, передача власти была больше похожа на ее захват, хотя и выполненный вполне по-дружески. И в отличие от того, какое могло сложиться впечатление в ходе предвыборной кампании, внешней политике не суждено было оказаться на задворках. Более того, в дипломатии Буш придерживался иного стиля и другой повестки дня, чем его предшественник. И именно в этой сфере «настоящий» Джордж Буш выйдет из тени Рейгана[70].

Этот свежий подход к внешнеполитическим делам наметился уже в период междуцарствия с ноября по январь. Двумя ключевыми советниками Буш назначил Джеймса А. Бейкера III, ставшего новым государственным секретарем, и Брента Скоукрофта, занявшего пост советника по вопросам национальной безопасности. Они оба считали, что у Вашингтона сильные позиции в отношениях с Кремлем, но между ними существовали серьезные расхождения в том, как эту ситуацию использовать[71].

Бейкер был давним помощником Буша еще со времен Техаса (он родился в Хьюстоне в 1930 г. и был на шесть лет моложе Буша). На протяжении более чем тридцати лет они оставались близкими друзьями: Бейкер был ему почти что младшим братом. В молодости служил в морской пехоте, затем стал успешным адвокатом, прежде чем освоиться в вашингтонских кругах. Он начал с того, что организовал предвыборную кампанию Джеральду Форду в 1976 г. и Рональду Рейгану в 1984-м, и затем в течение двух сроков президентства Рейгана был главой аппарата Белого дома, а после министром финансов. По мнению Денниса Росса, вашингтонского ветерана, назначенного на пост директора по планированию политики Государственного департамента, Бейкер был от природы превосходным переговорщиком, наделенным естественным даром общения с людьми и редким талантом выбора приоритетов. В том, что касается Советского Союза, Бейкер предпочитал продолжать и интенсифицировать дипломатическое взаимодействие. Он хотел проверить, насколько Горбачев искренен, и вдохновлял советского лидера на продолжение реформ во внутренней и внешней политике[72].

Скоукрофт выражал точку зрения другой группы советников, настроенных по отношению к Горбачеву и его планам намного более скептично, поскольку опасался, что они могут быть нацелены на оживление мощи Советов. Москва, предупреждал Скоукрофт, может «размягчить Запад своей теплотой» и таким образом ослабить натовскую решительность и сплоченность. По этой причине он решительно противился проведению поспешного саммита между Бушем и Горбачевым в 1989 г., чтобы не оказаться использованными советской пропагандой. Как он вспоминал позднее, он полагал, что даже если не будет существенных договоренностей, например, в области контроля за вооружениями, Советы смогут капитализировать единственный возможный результат – добрые чувства, порожденные самой встречей. Они могут использовать эйфорию от встречи, чтобы подорвать решительность Запада, а ощущение самодовольства может вдохновить кого-то поверить, что Соединенные Штаты способны потерять бдительность. Советы в целом и особенно Горбачев умели создавать такую расслабляюще уютную атмосферу. Горбачевская речь в ООН породила, преимущественно за счет риторики, настроение пьянящего оптимизма. Поспешную встречу с новым