На лицах старого поколения читаю плохо скрываемое недовольство, но сделать они мне ничего не могут. Так как в моих руках сосредоточено 100% акций, рычагов давления у них нет. Переходим ко второй фазе нашего плана. Алёна незаметно кивает шефу безопасности, с которым мы заранее провели беседу, и через пару секунд в зале появляются охранники, занимающие места возле выходов и входов. Выражения недовольных сменяются недоумением, озабоченностью и легкой тревогой. А вы как хотели? Что бы я рисковал своей шкурой и здоровьем Шарлин? Ну уж нет! Стукнет моча в голову какого-нибудь ублюдка и тот решит меня убрать. Всех, естественно, досматривают, но исключать такую возможность нельзя.

Алена раскладывает передо мной документы, подписав которые я стану полноправным владельцем «Амбреллы». Беру ручку, в последний раз оглядывая собравшихся. Кое-где еще видно недовольных, но даже они уже смирились со своей участью. Тогда я произношу свои последние слова, так и не подписав бумаги:

— Господа! Пользуясь правом передачи должности, а также, являясь единственным исполнителем воли отца, хочу сделать заявление! Вместо меня главой корпорации назначается Шарлин Монтгомери де Лавуазьен, опытный и талантливый руководитель с огромным багажом знаний фармакологии и медицины. Леди Монтгомери, прошу!

Двери за моей спиной, ведущие в отдельную комнату, открываются и в тишину зала величественным и пафосным, но совершенно бесшумным шагом, входит ОНА! Шары всех без исключения наблюдающих за ней, вылезают из орбит, а челюсти падают на столы. Наблюдаю за реакцией собравшихся с усмешкой, так как прекрасно их понимаю. У меня было примерно такое же впечатление от ее вида, хоть я и предполагал нечто подобное в духе Киры.

Шарлин — молодая красивая женщина с Той стороны. Существо, если быть точнее. Вид — сова. Аккуратная стрижка под «каре» густых коричневых волос прекрасно гармонирует с длинными стоячими, как антенны, кудрями (или перьями? Я так и не разобрался). Как и у Драники в остальном ее тело почти не отличимо от человеческого, только крылья растут прямо из спины, как у нарисованных ангелов, а ниже колен ноги переходят в птичьи лапы с мощными и острыми когтями. Поэтому Шарлин ходит без обуви, при этом невероятным образом умудряясь ходить бесшумно. Она одета в строгий костюм, сшитый, скорее всего, на заказ, так как совсем не стесняет движений. Крылья аккуратно сложены за спиной, но когда она по моей просьбе демонстрировала их размах, то они оказались даже шире, чем у Драники. Размер груди на глаз мне не удалось определить из-за костюма, но аккуратная двоечка там наверняка имела место быть. Благодаря ниспадающей челке, Шарлин прекрасно удается скрывать настоящие эмоции, а взгляды, которые она кидает направо и налево, кажутся из-за этого устрашающими и даже угрожающими. Впрочем, самое оно для такой работы.

Она проходит ко мне и замирает на одном месте, сканируя весь зал. Через мгновение нервы присутствующих сдают и зал взрывается криками ярости, гнева и возмущения. Причем замечаю, что бесятся далеко не все: заместители с удовольствием и любопытством пожирают глазами ладную фигурку Шарлин, предвкушая глобальную чистку кресел своих боссов. Некоторые пожимают плечами, оценивая будущего главу. Но подавляющее большинство зазвездившихся глав отделов все же громко выражают свое недовольство.

— Позвольте! — восклицает один. — Это же… Существо! Они же там все дикари! Там же отсталое Средневековье! Как она может взять на себя управление корпорацией⁈

— Безумие! — вторит ему другой. — Да эта «птичка» наверняка не сможет аспирин от валидола отличить! А ведь тут у нас суперсовременные препараты готовятся!

— Бред! — поддерживает их третий. — Как она сможет разобраться с технологиями⁈ Она вообще знает, что такое компьютер?

— Тишина в зале! — тоненько пищит Алёна, но ее никто не слушает. Тогда она подает знак шефу безопасности, а тот кивает одному из подчиненных с дробовиком. Недолго думая, тот поднимает свой устрашающий ствол… и стреляет в потолок!

— БДЫЩ!

— Хрясь!

— Э-э-э, простите, — почесывая в затылке, говорит стрелявший охранник. — Я не думал, что так громко… И за потолок извините, господин Рикардо.

— Фигня! — говорю парню. — Ты все правильно сделал. А потолок починим. Не надо наказывать бойца, — добавляю шефу и даю слово Шарлин. Совушка делает шаг вперед, смотря на первого съежившегося крикуна.

— Александр Борисович, — обращается она к нему, — вы правы. На Орионе сейчас царит эра Средневековья. Однако же десятичная система счетов была изобретена в глубокой древности и даже в настоящее время люди активно пользуются ею в расчетах. С чего вы взяли, что купцы торговых гильдий Ориона должны быть глупее счетоводов двадцать первого века? Напротив, им в голове приходится держать все то, что вы давно привыкли хранить на жестких дисках компьютеров, так как производство бумаги крайне дорого и неудобно. Да и конкуренты легко могут выкрасть или подделать счета. А то, что хранится здесь, — совушка выразительно постучала пальцем по своей голове, — никто ничего не украдет. Вот вы можете прямо сейчас назвать мне точное количество ящиков с барбинатуратом, отправленных последней партией нашим торговым партнерам в Германию? Вы же вчера подписывали документы по отправке груза? Неужели не помните? Это довольно-таки важная информация!

— Э-э-э, — мямлит тот, вытаскивая из кармана смартфон. — Тридцать четыре? Я сейчас гляну…

— Тридцать восемь! — победно произносит Шарлин. — Не утруждайтесь. Как я и говорила, вы доверяете ценную информацию технике, которую можно взломать даже удаленно. Вот придет в Германию груз, а там окажется тридцать шесть ящиков. И в описи будет тридцать шесть. И в документах отгрузки. И в ваших записях на компьютере. И никто не узнает, куда делись два ящика с ценнейшим сырьем, если только вы лично не проконтролируете караван… кхм, простите, перевозку груза. У вас еще есть вопросы?

— Нет, простите, — покрываясь красными пятнами от стыда, признается первый недовольный. В его глазах мелькает и остается неприкрытое уважение. Похоже, мужик и в самом деле переживал за компанию, потому и не стерпел.

Совушка пользуется своим фирменным приемом, поворачивая одну лишь голову практически на сто восемьдесят градусов, упираясь взглядом во второго жалобщика!

— Олег Анатольевич! Что касается вашего обвинения насчет моей некомпетентности