Я так и не решила пока, что мне делать со всем этим хаосом, свалившимся на меня. Сердце предлагало снова прокрасться в палату к Екатерине, и выдрать этой ш… неприличной женщине все волосы, чтобы она получила по заслугам. Гордость приказывала развернуться, забрать сына, когда он вернётся со сборов, и, ничего не говоря мужу, уйти из нашего общего дома. Чтобы, когда Егора выпишут, он вернулся и понял, что он натворил и что потерял.

Но в этом споре мозг пока побеждал. Я понимала, что не могу бросить в больнице в реанимации человека, с которым провела вместе практически пятнадцать лет. Отца моего ребёнка, всё ещё моего законного мужа, что бы он не натворил. Как минимум, я хотела его выслушать.

Да, я была зла, обижена, но на весах человеческой жизни всё это в моём понимании проигрывало.

Поэтому я, сделав глубокий вдох и выдох, вошла в палату.

В отличие от своей любовницы, Егор находился в лучших условиях. Одноместная палата, оборудованная по последнему слову техники, телевизор, личный санузел, обо всём этом я позаботилась ещё до того, как узнала жестокую правду.

Возможно, знай я, из-за чего он тут оказался, Егор сейчас продавливал бы своим телом стандартную больничную кровать на пружинах.

Смотреть на него было страшно. Весь в бинтах, с подключёнными датчиками он вызывал внутри жалость, испытывать которую я совсем не собиралась, но ничего не могла с собой поделать.

Как только я вошла в палату, он повернул голову к двери. При виде меня вокруг его глаз паутинкой рассыпалась сетка мимических морщин. Он был рад меня видеть. А вот внутри меня бушевали противоречивые эмоции.

- Лера, ты пришла, – голос Егора звучал хрипло и тихо.

- Привет, – это всё, что я смогла из себя выдавить.

Обойдя койку, я присела на кресло, стоящее рядом.

Перед посещением мужа мне удалось поговорить с его лечащим врачом. Он сказал, что динамика лечения была положительная. Его организм хорошо реагировал на все лекарства. Полная диагностика была назначена на вечер, ну а пока врачи выделили время на посещение Егора близкими родственниками.

Мне сказали, что в данный момент для больного важно сохранять спокойствие, и это совсем не вязалось с тем, что я планировала ему сказать, когда увижу.

- Что-то не так? – спросил он, видимо, заметив моё состояние, и то, что я к нему так и не подошла. - Врачи сказали, я попал в аварию, – хрипя, продолжил он наш разговор. Я всё ещё не знала, что сказать.

- Врачи? А ты сам не помнишь?

Егор отрицательно покачал головой, и тут же поморщился, словно от боли.

- Когда очнулся ночью, не понял, где нахожусь. Я ждал тебя с самого утра, очень хотел увидеть.

Я читала, что такое бывает. Пострадавшие часто не помнили, из-за чего оказались в больнице, психика блокировала травматический опыт.

Опустив свои претензии, я решила зайти с безопасной темы.

- Сегодня разговаривали по телефону со Славой. Он сказал, что завтра, как вернётся, обязательно тебя навестит. Просил передать, что любит тебя и хочет, чтобы ты скорее выздоравливал.

- По телефону? А где он?

Я с недоумением уставилась на Егора. Он сам отвозил сына на поезд, на котором они с командой уехали на сборы.

- На футбольных сборах, вместе со своей командой.

Муж молчал.

- Странно, не помню, что он куда-то уезжал, – Егор снова поморщился. – А ты чего такая отстранённая?

Вместо жалости во мне начинала закипать злость. Это было не смешно. Если он планировал таким образом отделаться от моих вопросов, то план изначально был провальным. Он, должно быть, догадался, что я всё узнала, и теперь строил из себя невинную овечку.

- Не смешно, Егор.

- Что не смешно? – он кинул на меня такой взгляд, будто действительно не понимал, что я имею в виду. - Скажи, что я не сильно разбил свою ласточку?

- Ты о моей машине, или об учительнице сына? – не выдержала я, всё-таки кинув камень в его огород. Я пыталась себя тормозить, но он сам поднял эту тему.

- Постой, причём здесь твоя машина и учительница Славы?

Я больше не могла сидеть на месте, и вскочила на ноги.

- Хватит! Перестань делать из меня дуру! Я всё знаю!

- Знаешь что? – прибор, подключённый к нему, начал издавать какие-то звуки, но я уже завелась и не обращала внимания.

- Про твою связь с ней. Я всё видела своими глазами! Думал, я не смогу зайти в телефон? Я слушала её голосовые, видела фото, которые она тебе посылала. Как давно это началось? До того, как мы купили дом? Тогда, когда ты предлагал мне родить второго ребёнка? Или тогда, когда клялся в вечной любви и в том, что никогда не предашь?

Я кричала, не в силах себя контролировать. Вокруг стоял непонятный шум, всё пищало и гудело.

- Лера, о чём ты говоришь? Что происходит вообще?

В палату вбежали двое санитаров.

- Выйдите из палаты, – кинул один из них мне, но я и не думала сдвинуться с места.

- Почему я должна уходить?

- Вы не слышите, как пищат приборы? У него сейчас случится приступ! Выйдите из палаты!

Они начали копошиться вокруг Егора, но мы с ним не договорили, и я не хотела вот так уходить.

- Да выйдите вы отсюда! Вань, выведи её!

Один из санитаров подхватил меня под локоть и начал волочить к выходу. Писк приборов мешал мыслям сосредоточиться. Выходя, я успела увидеть, как глаза Егора начали закатываться.

- Что происходит? – крикнула я, но мне никто не ответил. Меня выставили в коридор и захлопнули дверь палаты.

Злость начала отступать, и на её место пришла паника и чувство вины. Что, если он действительно не помнил. Я его довела до приступа? Ему из-за меня стало плохо?

Сев на один из стульев напротив палаты, я ждала, пока кто-нибудь оттуда выйдет, от волнения неосознанно «отбивая чечётку» ногами.

Ну что я за человек такой? Я же знала, что ему нельзя волноваться, но перед глазами в тот момент всё было словно в красном тумане.

Наконец, через несколько минут санитары вышли.

- Что с ним? – тут же бросилась я к ним.

- Мы его стабилизировали, но, похоже, он ещё слишком слаб для