— Да, конечно… Не сомневаюсь.

— А деньги твои мне совсем не нужны. И не вздумай их оставлять, понял?

— Но почему, Габи? Я же от всей души, ничего не требую взамен! Даже убирать в моем номере не нужно, я тебе гарантирую: если кто-то спросит — скажу, да, уби-. рала каждый день так старательно, что… все блестит.

— Какой ты грамотный, Павел!

— Да уж какой есть.

— А я дура, да?

— Мне не нужно твоих денег, я просто так поеду с тобой в Барселону. Если ты, конечно, хочешь этого.

— Габи!..

— В семь вечера выведи свою машину на дорогу, я буду ждать тебя за воротами. Но если опоздаешь…

— Я выведу ее в шесть… пять… и буду ждать.

— Нет, не нужно так рано. До встречи, Павел.

Дверь снова захлопнулась. Он смотрел на нее, наверное, как смотрел на дверь, закрывающую пещеру разбойников, Али-баба. И он знал, что волшебные сокровища уже принадлежат ему и никаких особых слов для этого не нужно. Наверное, он раньше их сказал, сам о том не думая. А какая девчонка, черт побери!..

Он побежал в ванную, встал под теплый душ. Хорошо-то как! И зубы можно почистить. А потом — на завтрак! Не забыть бы извиниться перед толстой немкой за вчерашнее. Не забудет!

Вот так они и познакомились с этой невероятной испанкой. Самарин тяжело поднялся с кресла, разделся, швыряя одежду на кресло, потом плюхнулся на кровать, забрался под одеяло.

Го, что сказал минувшим вечером Булыгин, было и странным, и в какой-то мере ожидаемым. Старый босс знал, что он обязан ему жизнью и смирится с любым его решением. Не знал другого — он готов к этому, более того, сам хотел, чтобы так случилось. Ну, теперь наступает самый интересный момент в его жизни. И самый рискованный, но ему ли пугаться риска?

Даже и сам не знал, что лучше — стать хозяином «Центуриона» или уйти, хорошенько подготовившись. Первое сулило большие деньги и уважение в «светском обществе», там любят уважать большие деньги, даже если твои манеры не соответствуют общепринятым. А второе развязывало ему руки и втягивало в интересную игру с бывшим боссом. «Что ты хочешь, Петр Иванович, доверить мне свое благосостояние, зная, что не подведу? Или обидеть недоверием, зная, что получишь серьезного конкурента и потеряешь главного поставщика прибыли? Решай сам!»

И Булыгин решил. Ну что ж, имеет право, он хозяин. Но теперь пусть обижается на себя, дальше все события будут проходить по его сценарию, который он продумал до мелочей. А началом станет его уход из «Центуриона». Булыгин не сможет его упрекнуть — теперь они квиты. Он сделал «Центурион» процветающей фирмой, он сделал Булыгина депутатом Госдумы. А тот должен был сделать его гендиректором, исходя из элементарной порядочности. О благодарности говорить не стоило. Обычная порядочность, естественный ход событий…

Но нет! Булыгин решил, что он выше этого. Привел своего двоюродного брата и поставил над ним… Спасибо, Петр Иванович, но нам такого не надо!

Вот именно — не надо. И значит, нет больше никакого долга, они квиты за то, что общеизвестно. Но есть кое-что неизвестное, за которое придется ответить, Петр Иваныч, теперь точно придется!

Самарин закрыл глаза, снова увидел перед собой озорной взгляд Габриэлы… Если бы она была рядом, он бы… горы и так свернул, но теперь ради нее остался бы работать в фирме Булыгина. Но Габриэлы рядом не было и уже не могло, а значит, можно делать все, что хочется!

Все, что должен сделать уважающий себя мужчина в подобной ситуации. И он сделает это!

Глава 4

Охранник у входа в офис резко вскочил со стула, обогнул стол, пожал Самарину руку, даже осмелился похлопать высокого начальника по плечу.

— Паша, ты, главное, не огорчайся. Я тебе точно скажу, если надо — поставим на место этого братца. Все так считают. У босса крыша поехала, Ленка его накеросинила.

— Спасибо, Влад, но Лена тут ни при чем, это я точно знаю. А насчет остального — да я не очень-то переживаю.

— Чего ж она приперлась сюда с утра пораньше?

Самарин на мгновение задумался, потом с улыбкой ответил:

— Не знаю, Влад. Но я думаю, Лена тоже обижена. В конце концов, босс мог бы сделать гендиректором именно ее, не чужой здесь человек. Но он оставил на хозяйстве брата, значит, не доверяет и ей.

— Слушай, Паша, народ… в основном бабы, просил передать, чтобы ты держался. Все за тебя, если надо… забастовку объявим, я лично готов.

— Спасибо, Влад. Вот только забастовок не нужно при любом раскладе, понял?

Самарин поднялся по лестнице на второй этаж, вошел в свой кабинет, торопливо поприветствовал секретаршу, тридцатилетнюю брюнетку, и скрылся за дверью кабинета.

Да, нелегко от всего этого отказаться, думал он, глядя по сторонам. Привык, прикипел душой и к фирме, и к своим обязанностям, и к этому кабинету. Но теперь что же… Пришло время резко изменить образ жизни, может, и хорошо, что Булыгин так поступил с ним. Появилась возможность самому стать хозяином. Теперь он ничего не должен Булыгину, не обязан работать на него, а ведь работать умеет, никто не подвергает это сомнению. Только раньше зарабатывал деньги для босса, а теперь будет для себя. И не только деньги зарабатывать… Есть еще много нюансов, о которых Булыгин и не подозревает. И не знал бы о них, будь чуточку умнее, но теперь… «Пеняй на себя, Петр Иваныч!» Он нажал кнопку громкой связи, сказал секретарше:

— Ира, пригласи ко мне Нефедова.

Через пару минут его заместитель, Игорь Нефедов