То, что я серьезно ошиблась насчет мнения Адиля по этому вопросу, стало ясно вечером понедельника, когда знакомая черная машина плавно затормозила возле меня.

В этот раз Адиль не стал выходить, и это было правильным решением, потому что на парковке стояло много машин коллег… К чему лишние слухи?

— Садись, жамали, — коротко приказал он, и я, помедлив, села на заднее сиденье.

Адиль тут же поднял перегородку между водительским и пассажирским отсеками, машина тронулась.

— Привет, — спокойно поздоровалась я, не сделав попытки сесть поближе или, может, поцеловать, как , наверно, он ждал. — Что случилось?

Я в тот момент реально не понимала, что случилось. Что ему еще нужно. Секс опять? Пожалуй, я пас. Завтра на работу вставать, а, зная его аппетиты, ноги опять придется сводить буквально силой воли…

Не спорю, внутри меня что-то неслабо загорелось, когда его увидела в машине. Очень уж он был… факабельный? Да, наверно, правильное слово… Такой сексуальный зверь, который дает даже больше, чем обещает красивая картинка. А это, знаете ли, редкость…

В голове пронеслись все те вещи, которые он делал со мной нашей ночью, это взбудоражило, даже губы пересохли.

Но я искренне считала, что продолжать не стоит. Один раз было круто, но все закончилось, всем спасибо, все свободны…

— Почему ты ушла? И где была все это время?

Ого! Вопросы были неожиданными. Как-то я не привыкла, что мне их может случайный партнер задать… И что он посчитает себя вправе их задавать. Адиль считал себя вправе.

Хмурился, сжимал губы, смотрел грозно.

— А с какой стати ты спрашиваешь? — удивилась я.

— Что? — он переспросил, глядя на меня так, словно не верил, что я могу так ответить, — с какой стати… Спрашиваю? Ты провела со мной ночь, и с какой стати я спрашиваю?

— Ну… Да?.. — я пожала плечами, реально не просекая ситуацию.

В тот момент я еще не научилась видеть признаки грядущего безумия.

Адиль смерил меня злым, жутким каким-то взглядом, что-то еле слышно пробормотал на своем.

— Если хочешь, чтоб я понимала, говори на шведском , — посоветовала я, немного раздражаясь. Нет, ну он же политик, правила приличия должен знать…

Адиль посмотрел на меня с таким выражением, словно вообще не верил, что я тут рот раскрыла и слова какие-то произнесла.

А потом еще раз что-то сказал, явно неприличное, судя по экспрессии, и резко дернул меня на себя, сходу вжимаясь в раскрытый в протесте рот.

Я задохнулась. В самом деле задохнулась, буквально воздух весь из легких вышибло. И мысли из головы.

Инстинктивно вцепилась в его плечи, не понимая , что вообще происходит, настолько не ждала ничего подобного.

Машина мчалась по улицам, в тонированных стеклах отражались огни витрин, а Адиль, повалив меня на сиденье, сосредоточенно срывал строгую блузу, задирал юбку. И делал это настолько уверенно, настолько в своем праве, что я буквально онемела от происходящего.

Он что-то говорил на своем языке, жадно целуя мою шею, грудь в варварски разорванной блузе, потом провел пальцами по промежности, ощутил влагу и выругался опять на своем. А я и сама не поняла, отчего так завелась. От бесцеремонности? От того, что вообще не спрашивал? От поцелуя, жутко собственнического, но такого вкусного? О всего комплекса мероприятий в целом?

Наверно, последнее.

В любом случае, когда он заменил пальцы членом, врезаясь в меня грубо и больно, я не испытала шок от насилия. Я испытала от этого кайф. Странный, болезненный, но от этого не менее безумный. А, может, даже и более.

Первый раз я занималась сексом в движущейся машине, спонтанно, без защиты… И было в этом зверском занятии что-то невероятно порочное, настолько заводящее, что никакого желания сопротивляться не появилось.

Я прижалась к своему жестокому любовнику сильнее и полностью погрузилась в момент. В его жесткие, грубые  движения, парадоксальным образом делающие еще лучше, еще слаще, в его голос, рычащий на незнакомом языке явно какие-то жутко пошлые, заводящие вещи, в его запах, одурманивающий, отключающий любую возможность критически оценивать ситуацию. Это был какой-то первобытный восторг самки, которую поймал и забрал себе самый сильный самец в стае. Нечто вообще атавистичное и неправильное, но такое вкусное!

Надо ли говорить, что домой я в этот вечер не поехала, а ночь, проведенная в строгой не по восточному квартире Адиля, не только не повторила предыдущую, а качественно отличилась от нее градусом безумия?

Адиль вел себя, словно восточный господин, которому новую наложницу привезли. Пробовал меня во всех местах, мучил сладко и долго, выматывал и терзал. А я опять потерялась, окончательно сойдя с ума.

И только к исходу ночи, исцелованная, искусанная и замученная до дрожания рук и ног, но счастливая до безобразия, я подумала, что, если брат Адиля хотя бы на четверть такой же в постели, то я понимаю Нэй и ее рукотрясение перед ним. А еще безумно уважаю ее, потому что, несмотря на все, она сумела противостоять своему Зверю, сумела как-то вырваться от него, вырвать его из своей головы…

Не факт,  что у меня получится провернуть такой же фокус…

После второй нашей ночи я окончательно все пустила на самотек. В конце концов, самое главное что? То, что я получаю удовольствие. Это же хорошо? Это очень хорошо. Совместного будущего у нас с Адилем не было, тут никаких иллюзий. А значит, можно просто пользоваться моментом.

Я просто поиграю, почему нет?

Неделя прошла в угаре. Никогда в моей жизни столько секса не было, никогда я так не умирала во время близости, никогда не взлетала так высоко.

Мы не проясняли ситуацию с Адилем, словно сговорившись не облекать происходящее между нами в слова.

Он стал каждый день бывать в офисе и даже выселил из кабинета своего брата, заняв его место.  И мы этот кабинет, надо сказать, освоили во всех плоскостях.

Пару раз выезжали в модные заведения города, но там тоже разговоров не было. Были взгляды, тягучие, словно патока, были касания… Было предвкушение очередного безумия… Адиль смотрел на меня, и в его глазах я читала обещание сумасшедшей ночи. И все внутри замирало от отсроченного кайфа.

Это реально было помешательством. Сладким безумием. С моей стороны — точно. А Адиль…  Ну откуда я знаю, как он все это воспринимал?