Это было бы не так печально, если бы Мик, Нейт или Спенсер могли бы с ним сидеть в «Риццоз». Но у их мам тоже был свой Гнев.

Увидев, что пришел мистер Риццо, Райлан несколько воспрянул духом. Раз мистер Риццо пошел на кухню, он там будет швырять тесто. Мама Райлана и кое-кто из других поваров тоже умели швырять тесто, но мистер Риццо еще показывал с ним фокусы – подбросит, развернется и поймает тесто за спиной.

И если не было запарки, он давал Райлану попробовать и давал самому сделать любую пиццу, которую хочется – с любой начинкой! – и бесплатно.

Там еще какая-то девчонка с ним пришла, Райлан почти не обратил внимания: девчонка – она девчонка и есть. Правда, у нее гипс на руке, что слегка повышало интерес, но именно что слегка.

Закончив с последним дурацким вопросом, он прикинул, какая может быть тому гипсу причина. Упала в колодец, или с дерева, или из окна выскочила при пожаре.

Ответив – наконец-то! – на все вопросы, он принялся за последнее задание.

Математику он сделал первой, потому что просто. Историю эту самую – следом, потому что занудство.

А последнее задание – написать предложения со словами, правописание которых они выучили на неделе, он оставил на закуску, потому что прикольно.

Слова он любил почти так же, как рисовать.

1. Пешеход. Бешено мчащийся автомобиль, на котором удирали грабители банка, переехал пешехода.

2. Осуществление. Когда началось вторжение инопланетян с планеты Зорк, осуществление защиты Земли взял на себя Человек-паук.

3. Изъятие. Безумный профессор похитил группу людей и произвел изъятие органов для своих безжалостных экспериментов.

Он как раз дописывал последние слова, когда мать подошла и присела за его стол.

– Я все это тупое задание закончил.

У Джен закончилась смена, и она уже сняла передник и колпак. После ухода мужа она постриглась коротко и чувствовала, что эта стрижка ей идет. Плюс возни куда меньше.

Ей подумалось, что Райлана тоже можно бы постричь. Когда-то светло-светло-желтые волосы стали темнеть, приобретая темно-медовый цвет, как у нее самой. «Растет мальчик», – подумала она, протягивая руку за его тетрадью.

Он поднял на нее свои чудесные зеленые, цвета бутылочного стекла глаза – как у ее отца – и подвинул тетрадь через стол.

Растет мальчик, подумалось ей. Волосы уже не младенчески тонкие, сахарно-белые, а густые и чуть волнистые. Ушла младенческая округлость лица – и куда время девалось? – появились точеные, острые черты, с которыми и уйдет он в зрелый возраст.

Из симпатяшки он превратился в красавца прямо у нее на глазах.

Она проверяла его задания, потому что думала, что видит в этом мальчишке взрослого, которым он станет, а мальчишка горазд сачковать.

Прочитала упражнения на орфографию, вздохнула.

– Мошенник пишется с двумя «н». Мошенник украл у труженика Бэтмена одно «н».

Он улыбнулся:

– Запоминается.

– Как получается, что человек, так хорошо умеющий считать, столько часов тратит на попытки увильнуть от домашней работы, которую может сделать за час?

– Потому что у него с души воротит от этой домашней работы!

– Согласна. Но это твоя работа. И сегодня ты ее хорошо сделал.

– Так мне можно будет пойти к Мику?

– При твоих математических способностях странно, что ты не можешь посчитать дни до окончания недели. Никаких походов в гости до субботы. А если опять не сделаешь уроков…

– …две недели никуда не пойдешь, – закончил он тоном скорее скорбным, чем огорченным. – Но что мне делать сейчас? В ближайшие часы?

– Не переживай, детка. Я найду для тебя уйму занятий.

– Домашние обязанности, – вздохнул он уже с настоящей горечью. – Но я же все уроки сделал.

– И ждешь награды за то, что сделал то, что тебе положено? Поняла! – Улыбаясь от уха до уха, с чертиками в глазах, она хлопнула в ладоши. – Хочешь, я тебя расцелую? – Она потянулась к нему. – Расцелую все лицо прямо на глазах у всех. Ммм, чмок-чмок-чмок?

Он отпрянул, но улыбку сдержать не смог.

– Перестань.

– Да неужто тебя могут смутить шумные поцелуи с причмоком, моя милая деточка-деточка?

– Мам, ну ты псих!

– У тебя научилась. А теперь пошли за сестрой и домой.

Он засунул тетрадь в набитый рюкзак.

Стали подтягиваться люди, пришедшие за бутылкой пива или стаканом вина, или собравшиеся пораньше поужинать с друзьями.

Мистер Риццо уже был в колпаке и переднике и выделывал фокусы с тестом.

Девчонка, усевшаяся на стуле за стойкой, зааплодировала.

– Мистер Риццо, до свидания!

Мистер Риццо поймал тесто, закрутил его, подмигнул:

– Чао, Райлан! Маму береги.

– Буду беречь, сэр.

Они вышли на крытую веранду, где уже сидели за столиками посетители. От цветочных ваз шел аромат, мешающийся с запахом жареных кальмаров, острого соуса, поджаренного хлеба.

По всей площади стояли большие бетонные вазы с цветами, и у некоторых лавок тоже были свои вазоны или висячие корзины.

Ожидая светофора, Джен сдержалась и не взяла сына за руку. Ему десять лет, напомнила она себе. Он не хочет, чтобы мама его держала за руку, когда мы переходим улицу.

– А кто эта девочка с мистером Риццо?

– Что? А, это его внучка, Эдриен. Она у них будет жить этим летом.

– А чего у нее гипс на руке?

– Запястье сломано.

– А как? – спросил он, идя рядом с матерью через улицу.

– Упала.

Идя уже по тротуару, она почувствовала на себе взгляд Райлана и обернулась:

– Что такое?

– У тебя такой вид…

– Какой вид?

– У тебя всегда такой вид, когда ты не хочешь мне рассказывать что-то плохое.

Наверное, именно такой вид у нее и был. А в городе размеров Трэвелерз-Крик, где Риццо – такой заметный кусок местной жизни, Райлан с его ушами, как у летучей мыши, все равно узнает.

– Ее ударил отец.

– Правда?

Его собственный отец говорил и делал много всякого плохого, но никогда бы не сломал руку ни ему, ни Майе.

– Я надеюсь, ты проявишь уважение к частной жизни мистера и миссис Риццо, Райлан. А поскольку я собираюсь Майю туда сводить – они с Эдриен однолетки – и посмотреть, не завяжется ли между ними дружба, я тебя прошу ничего сестре не говорить. Если Эдриен захочет рассказывать ей или кому-нибудь вообще, это ее дело.

– Окей. Но вообще – чтобы отец ей руку сломал!

– Запястье, но от этого не легче.

– Он в тюрьме?

– Нет. Он мертв.

– Вот это да! – Ошарашенный и немного возбужденный, он подпрыгнул на цыпочках. – Она его, типа, убила